В 1980-х гг. неосталинизм как явление исчез, оставив после себя лишь стыд.
ПОСЛЕСЛОВИЕ, ИЛИ ЧТО МЫ ИЗ ЭТОГО ИЗВЛЕКЛИ
Говорят, что народ, который не извлекает урока из своего прошлого, обречен пережить его заново.
Думаю, что это в какой-то мере относится и к финнам, а именно к тому, что случилось с их отношением к Сталину и к созданной им тоталитарной системе.
Надо сказать, что извлекать урок из истории трудно, даже если мы и не согласны с утверждением, что это невозможно. Попробовать все же стоит. Дело усложняется тем, что каждое поколение должно заново составлять свое представление об истории и вырабатывать свое отношение к прошлому. Никакое поколение нельзя научить этому насильно. Каждое из них хочет и обязано думать собственной головой. В этом есть возможность прогресса, но в этом же кроется и опасность повторения прежних ошибок. Положение становится опасным, если связь с прошлым прерывается полностью и отсутствует понимание того, что из него можно вынести. Так, вероятно, произошло в 1920-х гг., и так же случилось и в 1970-х.
Думаю, что поколение, которое в 1970-х гг. бросилось в сталинизм, извлекло свой урок на сегодня. Для их детей тайстовство является не чем иным, как объектом для высокомерных насмешек, что говорит лишь о том, что они исторически не понимают того, что высмеивают.
Кажется, что теперь внеисторический радикализм очень популярен в молодежной среде. Сейчас он избрал своим оружием феминизм, вопросы окружающей среды, расовое равенство и даже суеверие. «Разрушение разума» в 1960-х гг. произошло посредством рационализма, а в 1920-х гг. путь пролегал через иррационализм. Сегодня опять наступает очередь последнего.
Молодое поколение всегда привлекают науки, в которых «больше жизни», которые якобы придают существованию более высокий смысл, наполняют его содержанием и дают возможность быть причастным к чему-то большему. Достижение совершенства на уровне взглядов кажется обманчиво легким. Умеренность и разумность — вещи намного более трудные и скучные.
Максим Горький писал, что Ленин смог увлечь за собой простой русский народ, разрешив ему вести себя бесчестно и сказав, что вполне допустимо грабить тех, у кого было что грабить. Подобные заветы постоянно предлагаются в современном массовом обществе, и когда человека заставляют поверить в то, что его недостатки являются достоинствами, он испытывает чувство, которое сродни религиозному пробуждению, и становится верным солдатом идей, за которые в случае необходимости готов пожертвовать собой, не говоря уже о других. АКС разрешил ненавидеть русских, СОЛ, в свою очередь, капиталистов. Радикальный феминизм проецировал все зло мира на мужчин, рокеры и исламские фундаменталисты считают, что уважения заслуживают лишь члены их собственных группировок.
Как гласит древняя восточная мудрость, человек жалуется, что в мире темно, не понимая, что сидит в собственной тени. АКСовцы ненавидели или, по крайней мере, презирали поколение либералов, старофиннов и центристов, а СОЛовцы демонизировали радикализм времен молодости своих отцов и не понимали, по какому пути они сами идут.
Когда теперь молодое поколение критикует действия своих родителей, ему следовало бы все время помнить о том, что, возможно, и оно однажды подвергнется осуждению точно также, как судило само.
В этом столетии еще ни одно поколение не могло предвидеть, что ждет его в старости. Во многих, даже очень важных вопросах невозможно было заглянуть вперед хотя бы на десять лет.
Те, кто кричали «ура!», когда началась Первая мировая война, не понимали, что делают. Те, кто убивали кулаков, казнили красных или бомбили мирные города, верили, что способствуют достижению счастья как для своей страны, так и для всего человечества. Немцы и японцы считали в свое время, что для успеха нации необходимо захватить территории у других народов. Русские верили, что осчастливят всю Восточную Европу, подчинив ее своей власти.
После войны финны считали, что их родина навсегда останется аграрной страной, теперь же они видят ее в первых рядах информативных обществ. Еще недавно финны приходили в ужас от мысли, что иностранцы станут приобретать финские предприятия, теперь они этому радуются. До недавнего времени кейнсианская экономическая политика считалась единственно правильной, и взгляды Рюти и Паасикиви 1930-х гг. были предметом насмешек. Сегодня они были бы последним криком моды.
Во времена «финляндизации» «законные интересы безопасности» СССР были той абсолютной точкой отсчета, которую финны не могли изменить, но к которой они должны были приспособиться. Тогда это даже не подлежало обсуждению, это было так же бессмысленно, как критиковать камень за то, что он твердый, а воду за то, что она мокрая.