«Троцкисты присасываются как пиявки к цветущему телу, Они отравили и предали нашу советскую страну и суровая рука встала на их пути и ударила по отвратительному змеиному кубку По сравнению с троцкистами невинными младенцами кажутся Каин и Пилат. Этим убийцам трудно найти прообразы, если даже перерыть все архивы истории Место этих трупных червей под землей, куда их следует втоптать. Когда мы от них избавимся, очистится воздух и легче будет дышаться нашей стране».
Возмущение Виртанена могло быть абсолютно искренним. Ведь действительно было чем возмущаться. Самокритика развивалась успешно, и кто бы мог догадаться, что все, даже мельчайшие, подробности могут оказаться жизненно важными и даже личное может быть политическим? Ведь даже Сталину это открылось только на этих процессах.
Как Сталин и предполагал, весной 1937 г. все каялись в грехах по всей необъятной Советской стране и даже в партийном и советском аппарате. Каялись все, в том числе и Виртанен, и другие финские писатели.
Финны могли бы и не каяться, ссылаясь на то, что то, что сейчас называлось «национализмом», было в свое время частью программы строительства социализма, одобренной сверху и известной под названием политики карелизации. Финны могли бы и не каяться еще и потому, что им в любом случае была уготована массовая ликвидация, но они пока еще не понимали этого.
Те финны, которые хотели быть хорошими большевиками, признавались в своих прегрешениях потому, что признание было обязанностью каждого большевика, он должен был сложить оружие перед партией. Финны, когда-то посещавшие конфирмационную школу, вероятно, помнили, что еще Лютер говорил, что только после покаяния человек мог надеяться на отпущение грехов. Судя по воспоминаниям, даже среди финнов находились такие, которые считали, что они не заслужили всех прелестей социализма, так как считали, что в них столько пережитков прошлого, что все они действительно нуждаются в тюремном сроке на десяток лет.
Каковы бы ни были мотивы Ялмара Виртанена, свое поэтическое кантеле он настраивал на актуальную ноту для служения советской власти. В 1937 г. в одном из последних вышедших на финском языке номеров газеты «Красная Карелия» было опубликовано и стихотворение Виртанена «Предвыборная песня»:
… такая чистая мелодия рвется из груди.
ПАРТИЯ — наш выборный лозунг,
РОДИНЫ счастье и защита ее.
Вновь сегодня наш великий народ тверд как сталь,
И как скала СТАЛИН отражается во всем.
Вскоре после этого Виртанена не стало. Его арестовали, осудили и расстреляли, как и тысячи других финнов. В Карелии вождь уничтожал буржуазный национализм, которому не было больше места в социалистическом обществе. Непосредственно уничтожением занимался подручный наркома внутренних дел Ежова Ваковский, который говорил, что уничтожит «под корень всех шпионов, вредителей и диверсантов». Ваковский очень напоминал своего шефа Ежова, которого превозносили за то, что у него «слово не расходится с делом» — ведь такой человек был прямой противоположностью политическим двурушникам.
Виртанен, который был спокойным человеком и любил прелести жизни, согласно обвинениям, все же попустительствовал гнилому либерализму, хотя на словах и был готов «втаптывать в землю трупных червей». Теперь было время других людей.
Людей, подобных Ежову и Ваковскому, использовали в качестве палачей некоторое время, после чего ликвидировали.
Возникает вопрос, почему ликвидаторов в свою очередь нужно было ликвидировать, ведь в 1937 г. Ежов был объектом поклонения, его ставили в пример каждому советскому гражданину? Ответ на этот вопрос будет в некотором роде спекулятивным, но в принципе все это было в духе сталинских методов: так же как и во время коллективизации, вождь не принуждал своих подчиненных к «перегибам», чтобы тем самым получить ожидаемый «научно» обоснованный результат. И так как, согласно сталинской методике, работа выполнялась чужими руками, то можно было исполнителей этой грязной работы затем наказать за допущенные ими ошибки, за которые вождь ответственности не несет. Такие расправы пользовались большой популярностью и были легким способом сделать народ более счастливым. Можно, однако, задать вопрос, почему вождь так расточительно ликвидировал тех, которые явно были самыми последовательными и верными его слугами?