Новые условия в принципе были идеальны: ведь в России власть теперь принадлежала рабочим, там удалась та революция, которая в Финляндии потерпела поражение.
Красные финны не очень хорошо понимали, что такое большевистская революция, но все-таки они знали, что она была социалистической. Довольно неопределенной была также и неудавшаяся финская революция, которую начинали с «демократических» преобразований, а в дальнейшем собирались осуществлять социалистические преобразования в условиях демократической диктатуры.
По сути дела, большевистская революция на практике была проявлением такой же неопределенной и шаткой прагматической политики, единственным и вполне последовательным принципом которой было сохранение диктатуры одной партии.
Мнения беженцев о большевизме, так же как и о восстании 1918 года, были противоречивыми. Среди них резко выделялся авангард, к которому относились те, чьи выводы были радикальными: О. В. Куусинен, Куллерво Маннер, Юрье Сирола, Лаури Летонмяки, Ээро Хаапалайнен и некоторые другие В 1918 г. они вступили в новую, созданную в Москве КПФ.
Выводы многих были, вероятно, такими же, как и у Куусинена, который даже в своей самокритике расценивал главную ошибку 1918 года как отсутствие жесткости. Большевизм же был течением, которое осмеливалось делать крайние выводы и осуществлять их на практике. Таким образом, и КПФ стала по своему характеру большевистской партией, линия русских товарищей была для них примером во всем, так же как и для всех других партий, входящих в основанный в 1919 г. Коминтерн.
Осенью 1918 г. красным показалось, что подвернулся случай отомстить. Когда Германия вышла из войны и деморализованные войска ушли с оккупированных территорий, в этот вакуум хлынули большевики. Так случилось в России, в Прибалтике и на Украине, так же хотели сделать и в Финляндии. Но в Финляндии ничего не получилось, хотя из-за границы усердно раздавали советы и даже обещали помощь. Вместо немцев на поддержку белой Финляндии, и без того прочно стоявшей на ногах, вскоре прибыл британский флот.
Стороной прошел и конфликт рубежа 1921–1922 гг., когда финские добровольцы помогали и руководили народным восстанием в Карелии. Лишь беженцы в Куолаярви (на территории Финляндии) весной 1922 г. организовали так называемый «Сальный мятеж». Когда затем и восстание 1923 г. в Германии потерпело неудачу, не оставалось ничего другого, как смириться с мыслью, что буржуазная Финляндия будет существовать еще долгие годы. К революции в Финляндии все же стремились, по крайней мере на словах, и финнов обучали именно для этого на так называемых курсах красных офицеров в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, а также в Ленинской школе. Но от мечты, подобной мечте Эдварда Гюллинга о единой Скандинавской социалистической республике, в которую входили бы также Финляндия и Восточная Карелия, после 1923 г. пришлось отказаться до лучших времен. В результате героического периода военного коммунизма Советская Россия потерпела полную экономическую катастрофу, и ей пришлось искать для себя хоть какое-то место среди государств Европы. Ее целью всегда оставалась мировая революция, и никогда до горбачевской перестройки она не ставила как окончательную цель мирное сосуществование с другими государствами. Так называемое мирное сосуществование могло быть для Советского государства лишь одним из многих средств, когда между двумя общественными системами шла борьба не на жизнь, а на смерть. В годы нэпа (1921–1928) Советский Союз как государство никогда не был особенно агрессивен ни во внутренней, ни во внешней политике, но для этого была и веская причина, а именно та, что у него не было сил для более активной политики, хотя интерес и стремление были, о чем свидетельствуют хотя бы «Сальный мятеж» 1922 г. и попытка захвата Эстонии в 1924 г.
Форпостом финнов в соседней стране стала созданная в 1920 г. Карельская Трудовая коммуна. Как известно, она была создана после того, как на мирных переговорах в Тарту финны потребовали для Восточной Финляндии права на самоопределение. В 1920 г. в коммуне насчитывалось 143 000 жителей, из которых карелов было 59,8 %. Финнов можно было перечесть поштучно, их было 919 человек, или 0,6 %.
Когда мирный договор был заключен, коммуна, по мнению Олонецкого областного комитета, уже выполнила свою миссию, и ее можно было распустить. Однако финское руководство придерживалось иного мнения и победило в борьбе за власть. В 1923 г. коммуна была преобразована в Карельскую Автономную Социалистическую Республику и благодаря перенесению границ уже тогда получила большинство русского населения. В конце 1924 г. только 40,6 % населения автономной республики составляли карелы, количество же финнов было совсем незначительным — 0,5 %. Но это вовсе не препятствовало тому, чтобы переезжающие в республику финские эмигранты занимали прочное положение в правительстве республики. С начала 1920-х и вплоть до середины 1930-х гг. пост как партийного руководителя, так и «премьер-министра», то есть председателя Совета Народных Комиссаров, занимали финны. Последнюю неблагодарную должность занимал бывший доцент Хельсинкского университета Эдвард Гюллинг. В этот период многие другие высокие должности также принадлежали финнам.