Кто же тогда оказывался жертвой? Ответ на этот вопрос в какой-то степени может дать небольшая выдержка из списка на одной братской могиле финнов и карелов. В списке растрелянных в Сандормохе Медвежьегорского района на букву «X» (от Хаанпяя до Хяннинена) представлено 104 имени, из которых 103 растрелянных и один умерший своей смертью. Почти все в этой могиле — представители рабочих профессий. К служащим по своему роду занятий можно отнести лишь 10 человек. Сюда входят, например, продавец магазина, бухгалтер, партработник МТС и пр. Руководящий слой в этом перечне представляет лишь некто Лаури Ханникайнен, замдиректора промышленного комбината из Ухтинского района. Остальные были представителями следующих профессий: лесоруб, разнорабочий, колхозник, столяр, плотник, шофер, механик, пильщик, пилоналадчик, конюх и т. д. По национальности все, кроме четырех, были финнами. Женщин было только три.
Этот список отражает лишь определенную часть одной группы людей, растрелянных в 1937–1938 гг. Русские в приведенном списке не были отмечены. В отношении же профессионального деления этот список говорит о многом. По крайней мере, тот крупномасштабный террор, жертвами которого стали и растрелянные в Сандормохе, был направлен на самых обыкновенных рабочих. Таким образом, в данном случае речь не шла о наказании руководства за их политические ошибки. Кому-то такое сравнение может показаться кощунственным но, по крайней мере, с точки зрения автора, в какой-то степени более понятно, когда белый террор в Финляндии уничтожал тех, кто с оружием в руках поднялся на восстание, чем то когда сейчас казнили людей, которые не использовали против власти никакого другого оружия, кроме, пожалуй, своего языка.
По воспоминаниям палачей, опубликованным во время перестройки, сама казнь была чрезвычайно жестокой, это было механическое действие, лишенное какой бы то ни было театральности. Патроны зря не тратились и сигареты не раздавались.
Советская власть умалчивала о том, что происходило на самом деле. Хотя в прессе и на различных собраниях выносились громогласные приговоры врагам народа и раздавались требования «убивать бешеных псов», родственникам, как правило, не рассказывалось о казнях, причина смерти искажалась и дата также, по обыкновению, изменялась. «Чистки» у большевиков, так же как и у нацистов, осуществлялись тайком, о них знали лишь частично. Только после крушения советской власти стал известен настоящий характер террора. Правда, и сегодня не все документы являются открытыми, и можно лишь предположить, что известные сейчас цифры в будущем еще увеличатся.
ФИНЛЯНДИЯ 1930-х гг.
Когда-то, в те времена, когда сердитые молодые люди становились «новыми левыми», был популярным каламбур, построенный на омонимии слова «luku», которое в одном случае означает «чтение», во втором — «годы». «Milka on Suomen porvarien pyha luku? — Sehan on tietenkin kolkitluku!» — «Что для финской буржуазии является священной цифрой? — Конечно же, 1930-е годы».
Вполне естественно, что для того поколения, целью жизни которого было создание нового мировоззрения и разрыв со старым, 1930-е годы стали естественной и символически очень подходящей мишенью. В критике собственного времени, то есть 1960-х годов, можно было обращаться к 1930-м годам, когда многие явления 1960-х вырисовывались более отчетливо и были логически более совершенными. 1930-е годы были так далеко, что молодежь их уже не помнила, но она понимала, что старшее поколение тогда было молодым и, вероятно, поддерживало существовавшие тогда идеалы.
А поскольку 1930-е годы завершились разрушительной войной, уравнение было простым и математически почти точным: то, что олицетворяли 1930-е годы, было милитаристским, разрушительным и непригодным. 1930-е годы были для новой молодежи исторической рухлядью.
Какими же на самом деле были 1930-е годы в Финляндии? Этот период был настолько богат событиями и глубинными изменениями, что кажется просто невероятным, что все это уместилось в эти десять лет.
1930-е годы начались с кризиса и лапуасского движения и закончились размышлениями правительства о том, были ли бомбы, сброшенные на Хельсинки, действительно началом войны между Финляндией и СССР. Внешнеполитически Финляндия переориентировалась от Лиги Наций на северные страны а ее восточный сосед, который в начале десятилетия мобилизовал всех своих международных пособников на борьбу с врагом, считавшимся главным — с «социал-фашизмом», то есть с социал-демократией, вскоре стал их другом, а в начале второй мировой войны оказался союзником Гитлера.