Религию использовали и по-другому. Например, после вечерней молитвы летом 1941 г. Эйкия напомнил, что «архиепископ Кентерберийский говорил, что Гитлер — враг всего христианства». Гитлер признает не Христа, а языческого Вотана, — объяснял Эйкия. Он посадил в тюрьму пастора Нимеллера и других священников; таким образом, «Гитлер — враг всего христианства и всего человечества. Молиться за Гитлера и за его войну — грех».
Свободное радио адресовало финским войскам обычную пропаганду, но, кроме этого, объектом особенного внимания были также лесогвардейцы — дезертиры. Объектом нападения наряду с военным руководством и правительством Финляндии были социал-демократы, а больше всех Юрье (Яхветти) Килпеляйнен, чьи знаменитые фельетоны Яйкия с удовольствием приправлял своими репликами.
Иногда нападки носили совершенно беспомощный характер. Когда Яхветти осенью 1941 г. говорил об Эйкия и о его карьере, последний ответил:
«Собака лает на дворе, и пусть себе лает, ведь такая у нее должность — пусть лает».
Самым популярным контрпропагандистом со стороны Финляндии был «Яхветти», он же Юрьо Килпеляйнен, социал-демократ и ректор Рабочей академии. Во время войны объектом его контрпропаганды с социал-демократической точки зрения был большевизм, или на практике сталинизм. В эфире Яхветти, как и многие другие, часто становился оппонентом Эйкия. Он одержал полную победу над своим соперником, когда прочитал «Письмо старого рабочего левой партии», которое, очевидно, было составлено Арво Туоминеном38. «Старый левый» рассказывал, как он десятки лет работал в рабочих организациях, а 20 последних лет отдал служению коммунистическому движению. Но последние 4 года его мучает неосведомленность о судьбе финских рабочих, переехавших в Советский Союз. Он писал туда десятки раз, но не получил в ответ ни единой весточки. Если у Яхветти есть сейчас прямая связь с финном, который называет себя Эйкия или Ряйкия, автор письма просит Яхветти «ради меня и во имя тысяч рабочих левой партии, во имя матерей, отцов, жен и детей разузнать о судьбе этих людей… скажите, что если он хочет говорить нам — финским рабочим — и хочет, чтобы мы воспринимали его серьезно, ему нужно сначала, не увиливая, ответить на этот вопрос». Назвав 60 имен, человек под псевдонимом задал следующие вопросы: «Действительно ли эти люди арестованы, или как понимать те статьи в "Красной Карелии", "Свободе" и "Правде", в которых большинство из них названы по имени и заклеймены как "буржуазные националисты" и "враги народа", которых без пощады надо уничтожать… где находятся сейчас эти люди, кто из них расстрелян, а кто умер в тюрьме от голода и нищеты? Действительно ли эти люди совершили какое-то преступление и какое это преступление?
Верит ли Эйкия, что они действительно совершили преступления, и если не верит, то высказал ли он свое мнение Сталину и другим кремлевским властелинам?
Каким образом Армас Эйкия и его товарищи из народного правительства докажут, что их не посадили, как всех финских коммунистов, находящихся на немного руководящих постах. Осмелятся ли они утверждать нам, финским рабочим, которые знают досконально вышеперечисленных арестованных товарищей, что они в идейном и моральном плане лучше, чем большинство арестованных и уничтоженных наших товарищей… что они не запятнали свои руки в крови наших любимых родственников и уважаемых товарищей, делая беспочвенные доносы?
Можно ли страну, в которой в массовом порядке без оснований арестовывают наших близких и где они годами прозябают в ужасных лагерях, назвать свободным государством, управляемым рабочими… Хотите ли вы всерьез, чтобы Сталин и Молотов пришли сюда и смогли уничтожить и нас, так же как в России наших близких?..»
В письме высказано предположение о том, что является самым важным в отношении к Сталину рабочего класса Финляндии.
В сталинском Советском Союзе не было возможности рассказать об этом правду, и Эйкия не оставалось ничего другого, как повторять стишок: «Яхветти опять лает так, что все дрожит».
Как показывают опросы общественного мнения, доверия к нему от этого не прибавилось. А Яхветти, говорящий с саволакским акцентом и выступающий на стороне народа «против господ и русских», напротив, был одним из самых популярных радиоведущих.
38
Бывший второй секретарь Финской коммунистической партии, который работал в Москве до 1939 г., затем бежал в Швецию, откуда вернулся в Финляндию.