Целью Кекконена было не просто пассивное выполнение воли СССР, а активное завоевание его доверия. Кекконен сумел повернуть свою партию — Аграрный союз — на линию дружбы с СССР и одновременно отобрать у финских коммунистов монополию на хорошие отношения с Советским Союзом.
Как показал Юкка Невакиви, Кекконен строил свою карьеру на прямом сотрудничестве со Сталиным, что, казалось бы, давало sucessio apostolica49 финляндизированному50 отношению к Сталину. Более существенным было все же то, что СССР, Великая Отечественная война и Сталин были слиты воедино, в конкретное политическое единство, к которому невозможно было относиться избирательно ни здесь, ни там.
После так называемой десталинизации отношение к Сталину стало в какой-то степени двойственным, поскольку соглашались с его основными принципами, но отмежевывались от их осуществления.
В Финляндии крайне левые упорно пытались, во всяком случае после войны, возродить миф о своей прогрессивной роли на службе сталинизму в 1930-х гг., восхваляя свой гуманизм, который Сталин сам презирал, и старались заставить людей забыть, что во время войны у них была лишь роль неудачливых квислингов. В других европейских странах коммунисты зачастую пользовались славой героических борцов за свободу, так как согласно указаниям Коминтерна пытались встать во главе национальных освободительных движений. После кровавых военных потрясений уже трудно было вспомнить, какова на самом деле была роль коммунистов в 1939— 41 гг.
Борьба за общественный строй Финляндии уже в 1940-х гг. закончилась поражением коммунистов: они оказались слабыми и неспособными по сравнению с общим фронтом социал-демократов и буржуазии, который был сформирован именно в военные годы. В то же время они утратили и монополию на дружбу с СССР, проиграв ее линии Паасикиви — Кекконена.
Было ясно, что советское руководство все время верило, что Финляндия созреет для социалистической революции, как и все другие страны мира. Однако еще со времен Ленина существовал принцип, согласно которому революцию нельзя осуществить насильственным путем, для этого должны созреть предпосылки. Этот принцип, правда, нарушался советским руководством неоднократно, но по отношению к Финляндии оно решило, что имеет возможность и причины придерживаться этого принципа. По мнению Сталина и Жданова, финнам мешали национальные предубеждения к русским, и для их преодоления — для перевоспитания народа Финляндии — требовалось время. По расчетам финских коммунистов, говоривших об этом со Ждановым после войны, на это понадобится, как минимум, 15–20 лет, а по мнению Жданова, намного меньше. Во всяком случае, время на обдумывание было получено, и благодаря этому Финляндия смогла укрепить ту внешнеполитическую линию, благодаря которой она — на удивление всему остальному миру — сохранила свою независимость и свободу в качестве соседа СССР даже в условиях холодной войны и в течение более 30 лет постоянно увеличивала свою внешне- и внутриполитическую маневренность.
Краеугольным камнем новой внешней политики стал договор 1948 г. о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Следует отметить, что договор, подписанный Молотовым и Куусиненом в 1939 г., назывался договором о взаимопомощи и дружбе (обратите внимание на порядок) и де-факто формально включал Финляндию в систему безопасности СССР. Почти такие же договоры (типа договора 1948 г.) СССР заключил и с другими странами Восточной Европы, так называемой народной демократии, но финнам удалось сформулировать свой договор так, что он сам по себе не требовал от них большего, чем обороны своей территории «от Германии и ее союзников». Если для этого потребуется помощь СССР, то об этом следовало договариваться отдельно. Де-юре, несмотря на договор, Финляндию могли считать нейтральной.
Когда Кекконен в 1956 г. стал президентом, внешняя политика Финляндии стала более активной. Кекконен уже ранее, будучи премьер-министром, пытался влиять на провозглашение нейтралитета другими скандинавскими странами. Инициативы Кекконена, которые, в частности, касались объявления северных стран безъядерной зоной и проведения совещания по европейской безопасности, продолжались в течение всего его более чем 25-летнего президентского срока. Документы советских архивов свидетельствуют, что эти инициативы подготавливались в сотрудничестве с представителями СССР.
Одной из основных посылок политики Кеккнена был так называемый «финский парадокс»: чем лучше и доверительнее были отношения Финляндии с СССР, тем свободнее он был в своих отношениях с Западом. Укрепление доверия с известным своей подозрительностью советским руководством удалось на удивление хорошо. Еще в конце 1950-х гг. Н. Хрущев в своей речи приравнял политику Кекконена к чувству дружбы, испытываемому в Финляндии к СССР. Преодоление двух внешнеполитических кризисов путем двусторонних доверительных переговоров с Хрущевым в 1959 и 1961 гг. окончательно сделали Кекконена надежным гарантом финской внешней политики, которому не нашлось альтернативы на президентских выборах.
49
Распространенный в западной церкви взгляд, согласно которому Иисус Христос благословил Петра, который благословил своего последователя, а тот, в свою очередь, благословил своего последователя. В соответствии с этим каждый священник должен получить благословение от священника, который получил благословение от своего предшественника. Таким образом неразрывная связь ведет от Христа к каждому приходскому священнику.
50
В 1960-х гг. словом «финляндизация» в Западной Европе стали называть особые отношения Финляндии с СССР, которые считались слишком уступчивыми.