На это Сталин сказал, что так было и в Германии до прихода Красной Армии, но теперь они отдают лишь определенный процент своего урожая и с остальным могут делать все, что хотят. Иначе у них не может быть никакого стимула для развития своего хозяйства.
Многие отмечали, что положение интеллигенции в Финляндии плохое, и когда Сталин услышал, что профессор получал меньше, чем рабочий-металлист, он заметил, что это совершенно неправильная ситуация.
Жалобы финнов на тяжелое положение своей страны были подходящим фоном для того шага, который Сталин сделал потом. Он спросил, поможет ли делу, если время выплаты военных репараций будет продлено на год или два. Ведь тогда часть заводов могла бы вместо военно-контрибуционного производства производить товары народного потребления.
По этому поводу финны выразили «бурное» одобрение и заверили, что это будет иметь большое значение. Сталин разрешил финнам официально объявить об этом. И все поняли, что этот вопрос уже решен.
Хертта Куусинен спросила, чем вызвано такое благородство СССР по отношению к Финляндии. Сталин не согласился с тем, что Финляндия была в каком-то особом положении, и сказал, что так поступали и в отношении других бывших противников из Восточной Европы.
Когда Хело стал превозносить благородство СССР, Сталин сказал, что это благородство имело свой расчет: таким образом расплачивались за политику царского режима. По мнению Сталина, царизм вызвал враждебность к России не только финнов, но и румын и болгар (sic!), и теперь надо было заставить эти народы относиться к русским иначе.
Хело упомянул о существовании в Финляндии еще и такой версии, что к Финляндии относились хорошо потому, что когда-то русские революционеру находили здесь убежище.
Сталин согласился с этим, но сказал, что к Финляндии относились хорошо и по другим причинам: «Мы любим и уважаем народ Финляндии. Это хороший народ, трудолюбивый народ. Посмотрите, ведь вы живете черт знает где…» Сталин пояснил, что, несмотря на то что финны жили среди лесов и болот, они сумели построить свое государство и упорно защищали его (он, правда, забыл сказать, от кого защищали). Похвалы Сталина могли у некоторых финнов вызвать горечь, но они были искренними: «Сравните хотя бы Финляндию и Бельгию. Бельгийцы считают финнов полухуторским и необразованным народом. Но финны не вели себя в войне так, как бельгийцы. Бельгийцев считают одним из образованнейших народов Европы, но когда началась война, они сдались. Думаю, что если бы финнов поставить на место бельгийцев, то они упорно сражались бы против немецкой агрессии».
На это Хертта Куусинен сказала, что и финны со своей стороны уважают русский народ, и это является хорошей основой для дружбы. Рюомя в знак согласия заявил, что самый лучший комплимент, который был сделан финнам на приеме, — это то, что они похожи на русских. На это Сталин, предупреждая идеализацию русского народа, сказал, что у него тоже были свои недостатки, как и у всех других. Правда, русские победили фашизм, но в борьбе принимали участие и многие другие народы. Сталин предположил, что русские, возможно, были лучше, чем некоторые другие народы (не назвав конкретно), но недостатки были и у них. Не существует вообще людей, у которых не было бы недостатков и ошибок.
Финны расстались со Сталиным и Молотовым с чувством эйфории. Они встретились с самым могущественным человеком мира, который расточал им комплименты и поручил им объявить радостную весть об отсрочке выплаты военных контрибуций, что помогло бы справиться с послевоенными трудностями.
Действительно, казалось, что Сталин желал добра Финляндии, и если к этому и примешивался «эгоизм», как он сказал, то против такого эгоизма финны не возражали. Может быть, финнов действительно смогли бы перевоспитать за пять лет? За это время они, вероятно, смогли бы воспринять социализм.
Совершенно ясно, что Сталин вел по отношению Финляндии «кампанию улыбок» и, вероятно, его собственное объяснение ее мотивов соответствовало действительности. Эту кампанию Сталин проводил в отношении рабочих, крестьян и интеллигенции, то есть тех социальных групп, которые и в советском обществе были еще отделены друг от друга. Вскоре эта кампания затронула и финских капиталистов, и, как отметил Юкка Невакиви, «партия горных советников»52 с начала 1950-х гг. стала проявлять интерес к отношениям с СССР.
52
Термин, используемый в финской историографии, указывающий на то, что представители крупной промышленности были активными сторонниками тесных связей с Востоком. Горный советник — звание, которое присваивалось особо значимым промышленникам.