Первая строчка с тех лет звучит для меня комически, в пародийном ключе. В трудные минуты я повторяла ее близким людям, что всегда вызывало смех. Таких минут было много, и потому я запомнила ее на всю жизнь:
Со всех сторон теснят нас злые гады...
Значит, третирует, как "петлю"... Что же стряслось с нашим поэтом? Задел лично товарища Сталина? Не могу, конечно, судить, но мне кажется, что здесь товарищ Сталин выше личных чувств.
"Побольше скромности, т. Демьян", — восклицает Сталин. И далее по письму становится ясно, почему на данном этапе советской истории ему стали не нужны сатирические стихи и фельетоны Демьяна Бедного, его "жемчужинки", как определял прежде Сталин.
"В чем существо Ваших ошибок?" — спрашивает Сталин. И отвечает: "Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР... увлекла Вас сверх меры и, увлекши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях вклевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее".
И называет фельетоны: "Слезай с печки", "Без пощады", "Перерва".
Сталин разворачивает свою систему доказательств. Дело в том, что именно теперь сатирические произведения нельзя писать, как раньше. Почему? Да потому, что "центр революционного движения... переместился в Россию".
Я хочу подчеркнуть появление этого слова "Россия" — из сталинских уст. Может быть, первый раз так отчетливо. И далее он продолжает: "Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому (подчеркнуто Сталиным) рабочему классу".
И еще: "Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России... Всё это вселяет (не может не вселять!) в сердца русских рабочих чувство революционной национальной гордости..."Таков национальный, даже национал-социалистический рывок от Ленина, заявленный в этом письме. И смысл его в том, что этот новый русский рабочий класс вырос под прямым руководством Сталина. И под его руководством победил во всем мире.
На таких лживых сторонах покоится его новая теория. Страшные плоды принесет она в нашу жизнь.
"А Вы?" — обращается он к Демьяну Бедному. И отвечает сам на свое обращение: "Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач передового пролетариата... стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную "Перерву", что "лень" и стремление "сидеть на печке" является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и — русских рабочих... Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета (подчеркнуто Сталиным) на наш народ, развенчание (подчеркнуто Сталиным) СССР, развенчание (подчеркнуто Сталиным) пролетариата СССР, развенчание (подчеркнуто Сталиным) русского пролетариата".
Клевета! На русский народ. Вот чем обернулись безобидные фельетоны и басни проверенного пролетарского поэта.
Коренной национал-шйвинистический поворот Сталина впервые запечатлен в этом письме. Он имеет много своих сторон.
Прежде всего — полная невозможность любой сатиры в сталинском мире. Это направление еще приведет его к Зощенко, Ильфу и Петрову, к утверждению конфликта "хорошего с отличным" в нашей литературе. Если под прямым руководством Сталина совершаются все победы русского рабочего класса... Это же надо понять всем. И демьяно-бедновская критика теперь не критика, а клевета.
"Слезай с печки" — видно и по названию — справедливо направлено против разгильдяев и бездельников, лежебок, против косных и неподвижных людей. Демьян Бедный поэтически примитивно обличал их с первых лег революции, что вызывало у Ленина и партии одно восхищение. Теперь при новом сталинском объяснении это классифицируется как клевета и не имеет права на существование.
Так обстоит дело с текущей жизнью, с нашей современностью.
Но и в прошлое нечего лезть Демьяну Бедному, хотя он постоянно обличал самодержавное прошлое России, попов и царских министров, что тоже вызывало одобрение партии. Но теперь даже сатирическое изложение Домостроя у Демьяна Бедного названо Сталиным клеветой. Он не допустит, чтобы прошлое России было сосудом мерзости и запустения и не позволит Демьяну Бедному утверждать это.
Сталину нужны произведения о великих стройках — условно говоря, "Цемент" Гладкова, а не "Слезай с печки" Демьяна Бедного. Вот в чем главный смысл. И в годы "великого перелома" — "Бруски" Федора Панферова.
И критиковать прошлое России он не даст — ведь русский народ под его руководством совершил великие дела. Весь мир в восгорге! Это страшное, уродливое слияние Сталина с русской историей и народом принесет жестокие плоды. И каждый живущий в эти годы должен отвечать за свои дела. Особенно писатели.