Простите за нескладность письма. Это во многом объясняется моим теперешним состоянием.
ПРИЛОЖЕНИЕ: упомянутое
Президент
Всесоюзной академии с. х. наук имени В. И. Ленина
— академик Т. Д. Лысенко
17/IV — 1948 г.
-
№ Л-1/414 17/IV. 1948 г." (9)
Это письмо, без сомнения, было шедевром. Лысенко мог быть разным в жизни — веселым с коллегами, беспощадным и саркастичным с врагами, заискивающим оптимистом-бодрячком с вождями. Но сейчас наступил особый час, все прежние маски не годились, их надо было отбросить, и он нашел единственно верный тон: приниженный, извиняющийся, даже какой-то блеклый по форме и несгибаемо жесткий по содержанию. Он почувствовал надвигающуюся катастрофу и находил единственно верные слова.
С пониманием именно сталинской лексики он называл генетиков "неодарвинистами". Он жаловался на то, что ему предъявляли неправильное (он подчеркивает: "по моему глубокому убеждению") требование — "обеспечить развитие разных направлений в науке", то есть взывал к исконным чувствам вождей, всю жизнь специализирующихся на искоренении всех линий и направлений, кроме их собственного.
Он силился представить себя несчастным ягненком-теоретиком, на которого точат клыки реакционные волки-генетики, и развивал миф, что эти же волки ответственны за трудности продвижения его предначертаний в практику. Немногословно он свел критику младшего Жданова к его излишней доверчивости. Дескать, по молодости доверился старым волкам, вот они и наговорили. Минимальное количество слов, потраченных на главного обидчика, в сочетании с самоуничижением были метко рассчитаны на то, чтобы показать свою покорность и готовность к беспрекословному выполнению любых приказов.
Мысль — что ему до сих пор не дали устроить погром в биологии, выступала в письме на первый план. Упоминая, что его сторонники до сих пор "в явном меньшинстве", он призывал помочь именно в этом вопросе — убрать тех, кто не с ним. Просьба выдать ему "карт-бланш" на расправу с потенциальными и явными врагами, сумевшими даже Юрию Жданову наговорить много неправды, была главной.
Лысенко не без оснований рассчитывал, что придется Сталину по вкусу и последняя сентенция его письма:
"Я могу способствовать развитию самых разнообразных разделов сельскохозяйственной науки, но лишь мичуринского направления… Я был бы рад, если бы Вы нашли возможным представить мне возможность работать только на этом поприще".
Приписка с извинениями за "нескладность письма" и ссылка на любому человеку понятную причину — расстроенные чувства — была, возможно, излишней. Вряд ли можно было рельефнее изложить приниженными фразами клокочущую страсть и буйное желание остаться среди любимцев Сталина.
К письму он приложил краткий перечень критических замечаний Жданова из семи пунктов. Если бы Сталин поверил не ему, а Жданову, то за эти семь пунктов можно было и головы не сносить. Но его не испугала перспектива быть поставленным к стенке. Смел и решителен был он в этот день. Наверное верил, что голову на плаху не кладет.
"Приложение к письму академика Т. Д. Лысенко
ЧАСТЬ МОИХ ОТРЫВОЧНЫХ ЗАПИСЕЙ
из заключительной части доклада
"СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ДАРВИНИЗМА"
1. Лысенко ставит препоны для развития науки (отрицание гормонов, витаминов и т. п.).
2. Лысенко отстаивает лишь некоторый круг работ из необходимых, а именно биологический, но он отрицает физику, химию в биологии.
3. Безобразие, когда имеются люди, которые из узких интересов опорочивают работы других. Один из школы Лысенко Андреев в журнале "Селекция и семеноводство" говорит против ростовых веществ (зачитывает).
4. Лысенко отрицает существование гормонов.
5. Лысенко задержал на 13 лет внедрение у нас гибридной кукурузы.
6. Нет критического отношения к Лысенко, а ошибки у него есть. Пример — его обещание вывести морозостойкий сорт для Сибири. Из этого ничего не вышло. А в статье, помещенной в "Известиях", он уже сдает свои позиции, но нигде не сказал о том, что ошибся.
7. Лысенко пытается оклеветать, зажать много нового в науке. Это уже чем-то отличается от новатора, которым Лысенко раньше был и то, что, например, говорил Жданов Андрей Александрович в своем выступлении о лже-новаторах (зачитал фразу), я от себя говорю, что это к Вам относится, Трофим Денисович Лысенко.