65
В 1970-е годы Турбин не раз уверял меня, что он вместо обвинений выступил чуть ли не общественным защитником Жебрака, благодаря чему они будто бы даже подружились на всю жизнь. Под влиянием этих не раз повторенных утверждений я ввел в первое издание своей книги "Власть и наука" упоминание о таком характере выступления Турбина. Однако, ознакомившись со стенограммой суда, хранившейся в Архиве Министерства образования, я увидел истинный текст речи Турбина и ужаснулся тому, как он пытался ввести меня в заблуждение. Его речь была погромной.
66
Ю. А. Жданов свел неприятие отцом Лысенко к социокультурным аспектам, а не к его постоянному обману властей, неосуществлявшимся новациям, вытеснению из научных организаций ученых, несогласных с Лысенко и криминальной его сутью.
67
Во время беседы 27 ноября 1987 года на мой вопрос о том, как ко всему этому относился отец, Юрий Андреевич Жданов ответил, что и раньше отец не раз просил его держаться от Лысенко подальше, причем будучи, по словам сына, человеком, склонным к юмору, Жданов-старший говорил ему: "Юра, не связывайся с Лысенко. Он тебя с огурцом скрестит!" (22).
68
А. А. Жданов умер в санатории "Долгие Бороды" на Валдае 31 августа 1948 года. Лысенко, разумеется, не мог не знать о негативном отношении к нему А. А. Жданова, но это не помешало ему сделать хороший ход: откликнуться в печати на его смерть панегириком, названным "Он вдохновлял нас на борьбу за дальнейший расцвет науки" (10).
69
Ссылка на Устав ВАСХНИЛ, якобы разрешающий замену избрания академиков их назначением, была неверной. Никакого Устава ВАСХНИЛ не существовало до середины 1970-х годов, когда этот устав, после многолетних споров в сельхозотделе ЦК и в Минсельхозе Союза, наконец, был принят.
70
Во время моей учебы в Тимирязевской академии произошел такой забавный случай. Как-то вечером, накануне годовщины Октябрьской революции, мы работали с заведующим кафедрой И. И. Гунаром поздно вечером в лаборатории. Я вдруг вспомнил лекции Бушинского и спросил, как же он стал членом-корреспондентом АН СССР и академиком ВАСХНИЛ, будучи плохим специалистом. В ответ на это Иван Исидорович, вдруг воодушевившись, предложил разыграть Бушинского (как оказалось, достоинства этого ученого мужа были хорошо известны и многим преподавателям Тимирязевки). Итак, Гунар позвонил Бушинскому домой под видом поздравления с 7-м ноября и по ходу дела спросил:
— Да, Владимир Петрович, мы вот тут работаем со студентом и столкнулись с одной загвоздкой: забыли формулу угольной кислоты. Вы не подскажете?
Ученый почвовед не может не знать этой формулы, тогда он просто не почвовед, но мой шеф был убежден, что Бушинский ни этой (простейшей), ни какой-угодно другой формулы не знает, а является "специалистом" по общеразговорному жанру. Бушинский формулу, конечно, не назвал. Он принялся с жаром вспоминать, как участвовал в штурме Зимнего дворца в Петрограде (как известно, никакого штурма не было, захват Зимнего был практически бескровным), как боролся за революцию, а потом быстро попрощался. Его познания в своей науке были и на самом деле уникальными.
71
В книге отца и сына Судоплатовых Муромцев, заведовавший до 1950 года секретной бактериологической лабораторией НКВД назван академиком Г. Муромцевым. Это очевидная аберрация имен отца и сына Муромцев. Сын полковника НКВД Сергея Николаевича Муромцева Георгий Сергеевич Муромцев тоже стал академиком ВАСХНИЛ, но в 1970-е годы. Г. С. закончил МГУ, затем много лет работал в секретном институте под Москвой, в Голицино, занимавшемся военными программами, затем перешел на работу в ВАСХНИЛ, где продвинулся очень быстро до поста Главного Ученого секретаря этой Академии, но вскоре потерял пост в результате жалобы посла СССР в США А. Добрынина на безнравственное поведение Г. Муромцева во время его поездки в США (20). Позже работал директором Института прикладной молекулярной биологии и генетики ВАСХНИЛ, переименованном в Институт биотехнологии, и скончался в 1997 году.
72
Сразу после сессии Столетов занял место директора Тимирязевской сельхозакадемии, а с 1950 года стал заместителем министра сельского хозяйства по науке. В январе 1951 года он стал министром высшего образования СССР. Когда после смерти Сталина министерства объединили, Столетова понизили до должности заместителя министра культуры СССР, затем сделали заместителем министра высшего образования СССР. В 1970-е годы он снова стал министром высшего и среднего специального образования, но не СССР, а РСФСР, потом Президентом Академии педагогических наук, а затем председателем Общества по связи с соотечественниками за рубежом (Общество "Родина"). Почти три десятилетия, начиная с 1949 года, Столетов одновременно был заместителем председателя Высшей Аттестационной Комиссии и вершил на этом посту "высший суд" — кому быть, а кому не быть кандидатом или доктором наук, доцентом или профессором, кому присвоить звание, а кого лишить всех степеней и званий. Одним из первых, вслед за Н. В. Турбиным, Столетов почуял в конце 1950-х годов, что позиции Лысенко становятся в глазах властей слабыми, и в самый подходящий момент отшатнулся от него. Оказавшись дальновиднее своего учителя, он признал генетику и занял место заведующего кафедрой генетики и селекции Московского университета имени М. В. Ломоносова (благо министру высшего образования сделать это было проще простого). Он стал способствовать изданию книг заклятых врагов лысенковцев (например, был редактором перевода на русский язык книги "Генетические исследования" Арне Мюнтцинга — редактировал перевод, не зная ни слова по-английски). Помог он и в издании учебника по генетике для вузов М. Е. Лобашова. Не напрасно бывший ректор Ленинградского университета академик А. Д. Александров говорил: "Столетов был мудрый как змий" (22). Скончался Столетов 8 декабря 1989 г.