Получалось, что Троцкий взял реванш в важнейшей сфере жизни партии. Сталин, используя язык французских революционеров{5}, объявил, что в партии возникла "левая оппозиция" и что с ней надо повести беспощадную борьбу. На протяжении года Троцкий публиковал в "Правде" статьи против сталинского курса (в декабре 1923 года был напечатан цикл его статей под названием "Новый курс", в начале января 1924 года появилась статья "К вопросу о двух поколениях", осенью 1924 года вышел в свет третий том его собрания сочинений, и предисловием к нему Троцкий поместил статью "Уроки Октября"). В ответ Бухарин в "Правде" напечатал статью "Как не нужно писать историю Октября (по поводу выхода книги т. Троцкого "1917")". Разгорелась дискуссия между сторонниками Сталина и Троцкого.
В конце января 1924 года Ленин, остояние здоровья которого врачи оценивали довольно оптимистично, неожиданно скончался.
В мае 1924 года, Крупская решила ознакомить членов ЦК партии с письмами Ленина, написанными им перед смертью. Прочла она и те из них, в которых он крайне сурово характеризовал Сталина и предлагал убрать его с поста Генерального секретаря партии. Сталин скорее всего уже знал соотношение сил в Политбюро и уровень склоки между такими людьми как Каменев и Зиновьев, с одной стороны, и Троцкий, с другой. Поэтому он смог прекрасно разыграть роль смиренного ученика Ленина и по окончании чтения Крупской писем Ильича заявил, что просит рассмотреть его просьбу о самоотводе с поста Генерального Секретаря ЦК. Однако Каменев поставил на голосование вопрос о том, следует ли устранять Сталина с этого поста (что подразумевало сохранить его в этой должности). Члены Политбюро (такие как Каменев и Зиновьев, а также кандидат в члены Политбюро Бухарин, боявшиеся усиления Троцкого) не сочли нужным прислушаться к резким и однозначным требованиям Ленина. Они просто-напросто проигнорировали ленинские предупреждения, и большинство проголосовало против требования их вождя убрать Сталина с должности. В меньшинстве остались Троцкий и его сторонники. Такой результат голосования отражал не просто неуважение к предложению Ленина, он несомненно свидетельствовал, что внутри большевистской верхушки шла ожесточенная закулисная борьба. Мнение больного Ленина в расчет более не принималось. За Сталиным была сохранена командная должность.
После смерти Ленина среди членов Политбюро пошли кулуарные разговоры о том, что Ленина отравили. Эти разговоры вряд ли были случайными. В высшей среде партийных деятелей Советского Союза эта тема не раз возникала даже на заседаниях Политбюро, оставаясь для Сталина болезненно значимой. Можно, в частности, судить о существовании высказываний об отравлении Ленина Сталиным на основании словесной пикировки между ним и Бухариным во время застолья у писателя Максима Горького. Согласно одному из рассказов, 25 октября 1932 года Сталин, Бухарин, Молотов и Ворошилов посетили вернувшегося в Россию писателя Максима Горького. Тот пригласил на встречу нескольких советских писателей. Все гости, включая вождей, хорошенько выпили по русскому обычаю и, якобы, подвыпивший Бухарин, сидевший рядом со Сталиным, внезапно ухватил двумя пальцами Сталина за нос, потянул его голову вниз и попросил: "Ну, а теперь, Иосиф, наври нам что-нибудь о Ленине". Сталин сконфузился и проговорил: "Нет, Николай, лучше ты расскажи Алексею Максимовичу [Горькому], что ты наговорил обо мне, когда ты сказал, что я хотел отравить Ленина" (8).
Другой писатель, участвовавший во встрече, вспоминал эту историю несколько иначе:
"Сталин встал и крепкой щепотью ухватился за бородку Бухарина. И так держа, продолжал рассказывать, заглядывая в глаза и время от времени спрашивая:
Верно? Бухарин кивал.
Товарищ Ленин тяжело переживал болезнь. Я встретил его на лестнице. Товарищ Ленин плачет. Он взял с меня честное слово, что, когда наступит необратимое ухудшение, я дам ему яду. Неотвратимое ухудшение наступило. Товарищ Ленин, орел революции, не мог больше летать. Он сказал: "Ты дал честное слово, дай мне яд!"
Я не мог изменить своему честному слову и не мог дать ему яд. Тогда я вынес вопрос на Политбюро. И партия освободила меня от обещания дать Ленину яд. В протоколах Политбюро есть такой пункт. И есть записанное решение, освобождающее товарища Сталина от невозможного обещания.
Рассказывая эту историю, Сталин продолжал держать Бухарина за бородку.
Помнишь?. спросил он.
И Бухарин кивком ответил. помню. А может быть, Сталин помогал ему кивать, дергая твердой рукой за бородку". (9).