В то же время, констатировав факт полного бессилия оппозиции в деле самостоятельного свержения Сталина путем только внутреннего государственного переворота, но в то же время обозначив факт новой ее востребованности в формально антисоветских, а в действительности-то антироссийских планах Запада, Раковский, сам того не подозревая, показал и первопричины провала оппозиции в 1936–1938 гг.
Дело в том, что согласно расчетам оппозиции, по словам Раковского, «Гитлер вторгнется в СССР, и подобно тому, как это было в 1917 году, когда поражение, которое потерпел в те времена царь, дало нам возможность его низвергнуть, поражения, нанесенные Сталину, послужат нам для его свержения… Опять пробьет час для мировой революции».
Обратите внимание на то, насколько точно это совпадает с тем, что говорил Троцкий еще в 1929 г. Однако состоявшая из б/у «ленинских гвардейцев» оппозиция к 1937 г. была изрядно ослабшей на голову. И потому самым естественным образом не поняла, что никакие «мировые революции» Западу более были не нужны. Ему просто надо было уничтожить СССР и Россию. И точка. Поэтому-то Запад и не нуждался в каких-либо сменщиках Сталина, тем более склонных к «мировой революции». В результате Западу стала крайне выгодной даже сама ликвидация всех этих трусливых и безмозглых «ленинских гвардейцев». Потому, что, во-первых, это делалось чужими руками — органами госбезопасности СССР. Соответственно не только вся ответственность легла бы на Сталина, но и появилась бы возможность использовать это обстоятельство для тотальной дискредитации Советского Союза. Что и имеем до сих пор. Во-вторых, по понятиям Запада, государство, где происходят широкомасштабные чистки оппозиции, представляет собой легкую добычу для агрессора, поскольку в обществе нет единства. А, следовательно, его моральный дух слаб для оказания серьезного сопротивления врагу. В какой-то, но очень незначительной мере это проявилось-таки в 1941 году.
Наконец, одновременно Раковский случайно показал и корни истоков происхождения обвинений многих оппозиционеров в сотрудничестве с рядом иностранных разведок. Дело в том, что едва только внутренняя оппозиция почувствовала востребованность самое себя в планах Запада по уничтожению России (хотя бы и Советской), она очень сильно переоценила свое значение в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада. Начало чему, кстати сказать, в традиционной для него манере положил лично Троцкий. Естественно, по примеру 1917–1922 гг. оппозиция начала двойную игру: и с окоричневевшими тевтонами, и с западными демократиями тоже.
Во- первых, «многостаночничество» — распространенное явление в марксистских кругах. «Моду» на него завели еще К. Маркс и Ф. Энгельс. Являясь агентами стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британского политического масонства, они умудрялись сотрудничать и с Бисмарком, и с германским масонством, и с австрийской полицией. Например, Парижская коммуна, в сущности, была предана именно ими. Правда, как «научно подкованные» организаторы «революционного» бандитизма, они нередко преднамеренно вступали в тайные контакты с рядом конфидентов, чтобы полученную от них информацию передавать британской разведке. Так, в частности, они проделали с Бисмарком, в окружении которого у них были свои агенты — Микеле Иоганне (1828–1901) и Адольф Лотар Бухер (1820–1878). Последний, к примеру, за десять дней до заключения франкфуртского мирного договора, коим якобы должна была закончиться франко-прусская война 1870–1871 гг., передал Марксу текст проекта этого договора, с которым «классик» ознакомил своего куратора из британской разведки Д. Эркар-та. Согласованию, в частности, подлежал пункт этого договора об условиях передачи Эльзас-Лотарингии Германии, на чем и должна была зиждиться перманентность мировой войны в Европе. С другой стороны, тот же К. Маркс не гнушался и таким приработком — сдавал своих же соратников австрийской полиции из расчета 40 шиллингов за голову. В их времена практически каждый второй член секретариат I Интернационала «стучал» на какую-нибудь европейскую спецслужбу, а нередко и на несколько спецслужб.
Во- вторых, как справедливо отмечают здравомыслящие современные историки и публицисты,
— «…в этих планах (планах оппозиции. — А. М.)не было ничего невероятного — это была всего лишь калька с истории 1917–1922 годов, включая путь большевиков к власти, Брестский мир, создание Дальневосточной республики».[6] А этот путь, между прочим, включал многосторонние шашни Ленина, Троцкого и К как с западными демократиями, так и с тевтонами».
(…) ториальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди]»[7] Правильно, те же самые люди. Они-таки и устроили то же самое — многосторонние шашни как с западными демократиями, так и опять с тевтонами, на этот раз окоричневевшими.
Однако оппозиция явно не понимала, что двурушников и Запад тоже терпеть не может. Не говоря уже о том, что дважды в одну и ту же реку войти невозможно. В 1917–1922 гг. они могли служить нескольким западным «богам», потому как это было выгодно самим этим «богам». Но к середине 1930-х гг. не было даже и тени намека на это. Запад занял крайне жесткую позицию — СССР должен быть уничтожен. И никакие заигрывания внутренней оппозиции с тевтонами и одновременно с западными демократиями не могли окончиться добром. Потому-то в конце концов Запад собственноручно и завалил все заговоры оппозиции, в первую очередь, «естественно», заговор военных во главе с Тухачевским. Естественно, не из любви к Сталину, СССР или марксизму. Запад не руководствовался соображениями свержения лично Сталина. Ни СССР, ни Сталина в 1920-х — 1930-х годах Запад не считал ровней себе. И свой «исторический опыт» востребовал совершенно по иной причине, нежели просто в порядке удовлетворения собственного искуса проделать со Сталиным то, что однажды уже было проделано с царем. Западу была нужна война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто Вторая мировая война. Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, контроль над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной на XX век глобальной перегруппировки сил было бы не достичь.
А для Сталина все это было очевидно. Он-то прекрасно понимал неизменный смысл геополитических устремлений Запада в отношении мира и России, как бы она при этом ни называлась. И для него вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому как уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя и Отечество, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор оппозиции, в том числе и его силовая часть в лице заговора Тухачевского, самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР — ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с подставлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Впрочем, аналогичные же переговоры оппозиция пыталась вести и с западными демократиями, также торгуя Советским Союзом оптом и в розницу.