Были и другие высказывания первого лица о Сталине. «Невозможно ставить на одну доску нацизм и сталинизм… При всем уродстве сталинского режима, при всех репрессиях, при всех ссылках целых народов все-таки цели уничтожения никогда сталинский режим перед собой не ставил», – заявил Путин в 2015 году. А в 2009-м он высказался о сталинизме весьма развернуто: «Нельзя, на мой взгляд, давать оценки в целом. Очевидно, что с 1924-го по 1953 год страна – а страной руководил тогда Сталин – изменилась коренным образом. Она из аграрной превратилась в индустриальную. Правда, крестьянства не осталось. Мы все прекрасно помним проблемы, особенно в завершающий период, с сельским хозяйством, очереди за продуктами питания и так далее. На село это не имело никакого позитивного влияния – все, что происходило в этой сфере. Но индустриализация действительно состоялась. Мы выиграли Великую Отечественную войну. И кто бы и что бы ни говорил, победа была достигнута. Даже если мы будем возвращаться к потерям – знаете, никто не может сейчас бросить камень в тех, кто организовывал и стоял во главе этой победы, потому что, если бы мы проиграли эту войну, последствия для нашей страны были бы гораздо более катастрофическими, даже трудно себе представить. Но весь тот позитив, который, безусловно, был, тем не менее достигнут был неприемлемой ценой. Репрессии тем не менее имели место быть – это факт. От них пострадали миллионы наших сограждан… В этот период мы столкнулись не просто с культом личности, а с массовыми преступлениями против собственного народа».
«Но», «правда», «тем не менее»… Замкнутая диалектическая цепочка, в которой каждое звено служит контраргументом предыдущему. «Нельзя давать оценки в целом». Путин точнейшим образом отразил общественную дискуссию о Сталине – нет общего вывода, нет консенсуса.
И несмотря на это, в первый же год своего президентства Путин вернул гимн, утвержденный Сталиным и воспевший его в редакции 1943 года («Нас вырастил Сталин, на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил»). В обоснование приводились соцопросы, в ходе которых за советскую музыку было получено более всего голосов. Журналист А. Минкин тогда справедливо заметил, что если бы вопрос ставился иначе – не «за какой вы гимн?», а «против какого вы гимна?» – то на основании такого соцопроса утвердить советский гимн не удалось бы, поскольку и в этом случае он набрал бы больше всего голосов, на сей раз отрицательных. Не было ли это решение президента, говоря его же словами, тем самым «действием, раскалывающим общество»? Разделяй и властвуй? Или, напротив, это попытка помирить население в добровольно-принудительном порядке? У противников советской власти есть триколор и герб, похожий на дореволюционный, – так пусть ее сторонникам принадлежит гимн. Учитесь, дескать, сосуществовать, терпеть друг друга.
Но даже если бы Путин не совершал реверансов в сторону сталинистов, то консенсуса в российском политическом истеблишменте конечно же не было бы, как не было его при Ельцине. Пока одни вспоминают жертв репрессий, другие возлагают цветы на сталинскую могилу. КПРФ, вторая по численности членов и депутатов партия после «Единой России», наряду с ленинским портретом сопровождает свою агитацию и портретом Сталина, как будто XX съезд компартии с разоблачением культа личности – недоразумение. Возможно, делается это не для популярности, а ровно наоборот (за программу КПРФ без красной символики проголосовало бы куда больше избирателей, а отнимать много голосов у ЕР не положено, к тому же удобно быть меньшинством в Госдуме и ни за что не отвечать). Но электорат у коммунистов гарантированный. Если раньше многие говорили, что КПРФ уйдет с политического небосклона вместе со старшим поколением, то теперь мы видим: в новом поколении, поскольку оно вообще не застало советской эпохи, находятся те, кто идеализирует ушедшие времена с невиданной силой. Молодой человек, склонивший колено и голову перед могильным памятником Сталину, – это, надо признать, зрелище.
«Красный император», он же «кровавый царь Ирод», он же «отец народов», он же «стальной генсек» – главный герой массовой историко-политической литературы. Причем авторы-сталинисты обычно демонстрируют куда большую образность пера, чем их оппоненты. Фантазия последних вращается обычно вокруг «гения зла», «тиранства», «палачества». То ли дело – апологетика! «Творец Победы», «Путин, учись у Сталина», «Боже, Сталина храни!», «Царь СССР Иосиф Великий»…