Хотя вскоре после поступления в семинарию когда-то образцовый ученик и перестал стремиться к успехам в учебе, он тем не менее продолжал ощущать потребность отличиться. Свою жажду подвига он лишь перенес на другие сферы: на социалистическое самообразование и (со временем) революционную деятельность. Недавно обретенная самоуглубленность и сдержанность не помешали Сосо утвердиться в качестве вожака группы. Самонадеянное «чувство победителя» не покинуло его. Начав вместе с Иремашвили карьеру бунтовщика в кружке молодых социалистов, он нисколько не сомневался в своем праве принадлежать к руководству движением. Члены кружка самообразования избрали лидером семинариста-старшеклассника Девдариани, который составил для новичков шестилетнюю программу чтения, имевшую целью к моменту окончания семинарии сделать из них образованных социал-демократов. Но прошло совсем немного времени, как Джугашвили организовал несколько кружков и стал сам вести в них занятия38. И вновь, теперь уже в семинарский период, проявилось стремление к личной власти, т. е. то самое качество, которое отличало Джугашвили и в более поздние годы. То же самое можно было сказать о его нетерпимом отношении к иным мнениям. По словам Иремашвили, во время дискуссий среди молодых социалистов в семинарии Сосо имел привычку упорно настаивать на собственной правоте и безжалостно критиковать другие взгляды. В результате группа раскололась на тех, кто, уступая давлению, согласился стать послушным последователем Джугашвили, и тех, кто мыслил более независимо и не желал уступать деспотическим методам Сосо39.
По общему признанию, он стал усердным читателем «посторонних» книг. Семинаристы брали их в частной библиотеке или получали из других источников и тайно проносили в семинарию. Читали где только можно.- ночью в постели при свече, в укромном месте за поленницами дров во дворе, на церковной лестнице и в самой церкви. Иремашвили рассказывает: «Тайно, на занятиях, на молитве и во время богослужения, мы читали «свои» книги. Библия лежала открытой на столе, а на коленях мы держали Дарвина, Маркса, Плеханова и Ленина»40. Вначале, вспоминает Иремашвили, он и Сосо, читали много грузинской литературы. Одним из любимых произведений была грузинская эпическая поэма XII в. «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели, в которой трое друзей-витязей вызволяют прекрасную девушку из заточения в крепости и таким образом спасают от принудительного замужества. Следует отметить, что в первый год пребывания в семинарии Сосо сочинил ряд поэм на грузинском языке, которые были напечатаны в тифлисской литературной газете «Иверия» в 1895 г. Он интересовался русской и западной литературой, прочитал, помимо прочего, «Мертвые души» и «Ярмарку тщеславия» и приобрел немалые литературные познания41. Благодаря тому что монахи неоднократно ловили его за чтением запрещенных книг, нам теперь известны названия некоторых этих сочинений. Так, в журнале поведения за ноябрь 1896 г. имеется следующая запись инспектора Гермогена:
«Джугашвили, оказалось, имеет абонементный лист из «Дешевой библиотеки», книгами из которой он пользуется. Сегодня я конфисковал у него соч. В. Пого «Труженики моря», где нашел и названный лист». Дальнейшая запись гласит: «Наказать продолжительным карцером — мною был уже предупрежден по поводу посторонней книги — «93-й год» В. Гюго». Следующая запись (март 1897 г.) сообщает, что Джугашвили вот уже в 13-й раз замечен за чтением книг из «Дешевой библиотеки» и что у него отобрана книга «Литературное развитие народных рас»42.
Как это часто случается при самообразовании через чтение, одна книга ведет к другой. Возможно, именно «93-й год» В. Пого пробудил интерес Джугашвили к книгам о Великой французской революции, событиях 1848 г., Парижской Коммуне. Историческая и политическая, особенно социалистическая, литература все сильнее увлекала его. Рассказывали, что он прочитал 1-й том «Капитала» по рукописной копии (вероятно, сокращенной), которую студенты сделали с единственного имевшегося в тифлисской библиотеке экземпляра. Неизвестно, когда Сосо приступил к чтению русской марксистской литературы и когда впервые познакомился с произведениями Ленина. Имеются, однако, некоторые свидетельства того, что Ленин (под псевдонимом Тулин) произвел на Джугашвили впечатление еще до того, как он покинул семинарию в 1899 г. Учившийся вместе с Сосо в духовной семинарии П. Капанадзе вспоминает горячую дискуссию в один из дней 1898 г. в сквере, возле здания семинарии. Тогда Джугашвили резко критиковал взгляды редактора газеты «Квали» Ноя Жордания. Как только прозвучал звонок и группа разошлась, Сосо сказал Капанадзе, что читал статьи Тулина, которые ему очень понравились, и добавил: «Я во что бы то ни стало должен увидеть его»43.
Группа самообразования дала Сосо первый опыт подпольной работы, который вскоре стал еще богаче. Как рассказывал товарищ по семинарии Д. Гогохия, по совету Джугашвили студенты сняли в городе комнату за пять рублей в месяц (средства представили семинаристы, получавшие от родителей деньги на мелкие расходы), на которой собирались один-два раза в неделю в послеобеденный перерыв на дискуссии44. Но этим их деятельность не ограничилась. Как-то вечером Джугашвили и Иремашвили тайком выскользнули из семинарии и отправились в дом рабочего главных тифлисских железнодорожных мастерских на собрание социал-демократической организации железнодорожников. Совершивший побег революционер, в черной рубашке с красным галстуком, с запавшими горящими голубыми глазами на худом бледном лице, несколько часов безраздельно владел их вниманием, рассказывая о страданиях политических заключенных в суровых сибирских краях. Другим местом соприкосновения с социал-демократией служила редакция газеты «Квали», которую некоторые семинаристы регулярно посещали. Иремашвили вспоминал: «Коба несколько раз ходил с нами, затем издевался над членами редакции»45. Его рассказ совпадаете более поздними воспоминаниями Жордания о том, как однажды в конце 1898 г. в редакцию «Квали» пожаловал юноша, который, отрекомендовавшись воспитанником семинарии Джугашвили и постоянным читателем марксистского еженедельника, заявил, что решил бросить семинарию и посвятить себя работе среди рабочих, и попросил совета. Поговорив с ним некоторое время, Жордания пришел к заключению, что для партийного пропагандиста теоретических знаний у него недостаточно, и поэтому порекомендовал остаться в семинарии еще на год и продолжить марксистское самообразование. «Подумаю», — ответил Джугашвили и ушел. Примерно через полгода Жордания посетил его коллега Джибладзе и вне себя от возмущения рассказал о том, что тому молодому человеку поручили рабочий кружок, а он начал вести пропаганду не только против правительства и капиталистов, но и «против нас»46.