Для начала облегчу интеллектуальные усилия читателя. Не надо включать на полную мощность воображение, чтобы представить себе лики (не лица!) двух заглавных героев. О Сталине осталась масса свидетельств, фото и кинопортретов, рисунков и т. д. В каждом из них можно найти черты и черточки первообраза, но редко, когда они отражают действительное и подлинное в нем. В середине 30-х гг. литератор Е. Габрилович, после встречи писателей со Сталиным у Горького, записал: «После речи мы сгрудились вокруг него, и помню отчетливое чувство, что стою рядом с человеком, от которого зависит сейчас судьба Земли. Считайте меня недоумком, но я ясно помню в себе это чувство. А также удивление от того, что Сталин мал ростом, лицом рябоват и что от него исходит запах непромытого тела»[26]. Вот так: судьба Земли и запах немытого тела. А еще добавлю я, у него был крупный нос, низкий лоб, жесткая шевелюра и роскошные усы. У него был маленький продолговатый череп (явный долихоцефал), форма которого отчетливо видна на посмертной гипсовой маске лица и головы. Эту черту предлагаю запомнить до разговора о кинофильме Эйзенштейна. А вот достоверных портретов Грозного не сохранилось. Есть знаменитая парсуна XVII в., хранящаяся в Копенгагене, и несколько русских иконописных и западноевропейских условных изображений XVI в., совершенно разноликих и маловыразительных. Наконец, существует, возможно, очень близкий к реальному словесный портрет и во многом соответствующий ему скульптурный портрет, восстановленный по черепу и костяку царя знаменитым антропологом М.М. Герасимовым. Вот как описан образ царя уже процитированным выше анонимным автором: «Царь Иван образом нелепым (некрасивым. – Б.С.) очи имея серы, нос протягновен и покляп; возрастом велик бяше, сухо тело имея, плеши имея высоки, груди широки, мышцы толсты». Это описание очень похоже на изображение, исполненное Герасимовым, а оба они в чем-то схожи с идеализированным изображением на Копенгагенской парсуне (фактически на иконе). Иван Грозный явно был крупным мужчиной (не чета Сталину), с большой круглой головой (брахицефал), с большими выразительными серыми глазами, кривым «греческим» носом и громким голосом.
Согласно этим портретам, между обликом Сталина и Ивана Грозного нет общих черт. Однако с этим выводом вряд ли бы согласился С. Эйзенштейн, нарочито искавший и находивший общие черты. А кого воображали историки, драматурги, писатели, преподаватели средней и высшей школы, рисуя перед многочисленными аудиториями на сталинский манер образ средневекового завоевателя? Что ж, посмотрим: не здесь ли нас встретит «волчья голова Иоанна Грозного» или и Сталина тоже?
Глава 1
Неожиданная диспозиция
1. «Прислужник господствующей буржуазии». 1922–1939 гг.
Выдающийся российский историк-медиевист второй половины двадцатого века А.А. Зимин в фундаментальных монографиях: «Реформы Ивана Грозного» (1960 г.) и «Опричнина Ивана Грозного» (1964 г.) раз за разом отмечал историка Р.Ю. Виппера. Зимин был не одинок. Начиная с 1940 г. ни одно сколько-нибудь заметное исследование об эпохе царя, опричнине или вообще о российской истории XVI в. не обходилось без ссылок на книгу Виппера «Иван Грозный» Особенная судьба у этой книги, особенная судьба и ее автора.
В 1964 г. Зимин писал: «Первые обобщающие труды, посвященные опричнине и Ивану Грозному, появились уже в 20-х гг., когда происходило становление марксистско-ленинской исторической науки в напряженной борьбе с буржуазной историографией. В 1922 г. вышла книга Р.Ю. Виппера об Иване Грозном, в которой царствование Ивана Грозного рассматривалось на широком фоне международных отношений. Такой подход к изучению вопросов русской истории заслуживает самого пристального внимания. Однако для книги Р.Ю. Виппера характерна непомерная идеализация личности Ивана Грозного, доходящая до прямого прославления самодержавия. Автор изображал Ивана III и Ивана IV как «двух гениальных организаторов и вождей крупнейшей державы своего времени…». То, что проблемы царствования Ивана IV, в том числе и опричнину, Р.Ю. Виппер рассматривал во всемирно-историческом аспекте, составляет его бесспорную заслугу. Но на решении вопроса опричнины в труде Виппера лежит печать буржуазной историографии»[27]. Зимин, помимо идеализации личности царя, к недостаткам книги Виппера отнес отрыв его исследования от социально-политической истории и классовой борьбы.