По воспоминаниям Штеменко, Сталин поддержал план Бенеша поднять восстание с помощью военных руководителей словацкой армии, которые до тех пор сотрудничали с Германией. Хотя анализ этого плана, проведенный работниками Генштаба, убедил их в его рискованности, было решено поддержать Словацкое восстание. Вскоре после его начала в августе 1944 года, по словам Штеменко, на заседании ГКО и Политбюро «состоялся короткий обмен мнениями о помощи Словацкому национальному восстанию… Верховный Главнокомандующий… приказал Генштабу организовать снабжение повстанцев вооружением и боеприпасами и подготовить директиву 1 – му Украинскому фронту о проведении наступательной операции в Карпатах с учетом соображений И.С. Конева». В своих мемуарах И.С. Конев писал: «Продиктованная политическими соображениями, предпринятая во имя поддержки национального антифашистского восстания словацкого народа, эта операция обошлась нам очень дорого, хотя и многому научила».
Сталин лично принял Л. Свободу, командира чехословацкого батальона, созданного на советской территории, и, хотя Сталин опасался бросать эту часть в бой против опытного противника, он уступил настояниям Свободы, и батальон принял участие вместе с советскими войсками в штурме Дуклинского перевала в Карпатах. Как писал Штеменко, «здесь чехословацкий солдат вступил на землю своей родины и начал ее освобождение… На трудном ратном пути к перевалу Дукля родился один из главных лозунгов политической жизни современной Чехословакии: «С Советским Союзом на вечные времена!»
В мае 1945 года Красная Армия, откликнувшись на просьбу восставших пражан о помощи, провела операцию по освобождению Праги. Войскам 1-го Украинского фронта пришлось за три дня преодолеть расстояние в полтораста километров, крупные горные массивы, заблаговременно подготовленные оборонительные полосы. Молниеносный прорыв советских войск спас жизни тысячам пражан, а столицу Чехословакии – от разрушения. Хотя правительство, которое пришло к власти в Праге после освобождения страны, не было коммунистическим, коммунисты вошли в его состав, позиции компартии постоянно укреплялись, а в своей внешней политике Чехословакия заняла прочно просоветскую ориентацию. Такое положение существенно облегчило приход коммунистов к власти в феврале 1948 года и сохранение просоветской ориентации Чехословакии вплоть до «бархатной революции» 1989 года.
Почти одновременно с подписанием договора с Бенешом Советское правительство 14декабря 1943 года объявило о направлении своей военной миссии в Югославию, фактически признав Национальный комитет освобождения Югославии (НКОЮ) во главе с Иосипом Броз Тито в качестве временного правительства страны. Традиционные дружеские отношения России с южными славянами подкреплялись тем, что 7 июля 1941 года антифашистское восстание в Сербии, которое вскоре распространилось на всю Югославию, возглавили коммунисты. В своем первомайском приказе 1942 года Сталин отмечал: «Вся Югославия и занятые немцами советские районы охвачены огнем партизанской войны».
Руководители партизанского движения Югославии открыто заявляли о своей преданности Сталину. 29 ноября 1942 года Тито направил телеграмму в Москву: «Иосифу Виссарионовичу Сталину – председателю Государственного комитета обороны. От учредительного собрания Антифашистского Вече народного освобождения Югославии наше первое приветствие посылается Вам, Великий полководец и организатор побед свободолюбивых народов над фашизмом… Нерушимое братство по оружию между народами Югославии и Великими советскими народами выковано в настоящей борьбе. Никто и никогда не сможет разъединить нас. Смерть фашизму! Свобода народу!»
С самого начала партизанского движения во главе с КПЮ Советское правительство старалось помешать попыткам Великобритании подчинить партизан командованию четников во главе с Драже Михайловичем, находившихся под контролем эмигрантского королевского правительства Югославии. Критика Сталиным предложений Черчилля о необходимости проведения операции на побережье Адриатического моря объяснялась не только стремлением избежать распыления сил союзников во время операции «Оверлорд», но также сознанием того, что вступление англо-американцев в Югославию приведет к укреплению позиций эмигрантского правительства и четников Д. Михайловича.
В то же время Сталин предлагал югославским коммунистам проявлять большую гибкость и готовность сотрудничать с некоммунистическими силами, особенно с премьером королевского правительства Югославии Шубашичем. В беседе с М. Джиласом он говорил: «Не отказывайтесь от переговоров с Шубашичем – ни в коем случае не делайте этого. Не подвергайте его с ходу нападкам. Давайте посмотрим, чего он хочет. Разговаривайте с ним. Вы не можете рассчитывать, что вас сразу признают. Должен быть найден переход к этому. С Шубашичем вам следует разговаривать и посмотреть, нельзя ли каким-то образом достичь компромисса».
Сталин просил югославских коммунистов не слишком подчеркивать свою партийность и свои прочные узы с СССР. Беседуя с М. Джиласом в июне 1944 года, Сталин говорил ему: «К чему вам красные звездочки на пилотках? Не важна форма, важен результат, а вы – красные звездочки! Ей-Богу, звездочки не нужны!» Однако Джилас, по его словам, «был непреклонен, утверждая, что мы не можем отказаться от звездочек, ибо длительное время сражались под знаком этого символа. Сталин отстаивал свое мнение, но не сердился, а вел себя так, как относятся обычно к капризным детям».
Защищая югославских партизан на международной арене и призывая их к осторожности, Сталин в то же время в течение двух лет не мог оказать им какую-либо материальную помощь. Это обстоятельство раздражало Тито, и однажды он направил телеграмму в Москву, в которой говорилось: «Если нам не можете помочь, то хотя бы не мешайте». Позже Димитров сказал Тито, что «Хозяин был страшно зол на Вас из-за этой телеграммы… От злости топал ногами по полу». Такая реакция была вызвана также тем, что сам Сталин остро переживал, что удаленность фронта препятствовала оказанию непосредственной помощи Тито и его партизанской армии. Отвечая Тито в феврале 1943 года на его просьбу о советской помощи вооружением, Димитров писал: «Многократно мы обсуждали лично с Иосифом Виссарионовичем пути и средства оказания вам помощи. К сожалению, до сих пор разрешить эту задачу положительно не удалось из-за непреодолимых технических и транспортных трудностей».
Как только советские войска в достаточной степени продвинулись на запад, моральная и политическая помощь югославским партизанам была дополнена материальной поддержкой. Постановлением Государственного комитета обороны от 8 мая 1944 года была создана специальная авиационная база в районе Винницы для снабжения югославских партизан с воздуха вооружениями, боеприпасами, средствами связи, обмундированием и медикаментами.
19 мая 1944 года состоялась первая встреча Сталина с официальными представителями югославских партизан – генералом В. Терзичем и генералом М. Джиласом, которая произвела на последних неизгладимое впечатление. «Сталин был в маршальской форме и в мягких сапогах, – писал Джилас. – На нем не было каких-либо наград, кроме золотой звезды Героя Советского Союза на левой стороне груди. (Джилас ошибался. Сталин носил золотую звезду «Серп и молот» Героя Социалистического Труда. – Прим. авт.) Он держался естественно, не манерничая и не позируя. Он не был похож на величественного Сталина, которого мы знали по фотографиям и кинохронике. Не было и следа жесткой позы и твердой походки. Он играл со своей трубкой, на которой была заметна белая точка английской фирмы Данхилл, или же он чертил синим карандашом круги вокруг слов, обозначавших основные темы дискуссии. Затем он вычеркивал эти слова косыми линиями по мере того, как дискуссия подходила к концу. Он крутил головой из стороны в сторону и ерзал на месте.
Он был небольшого роста, непропорционального сложения – туловище слишком короткое, а руки чересчур длинные. Его левая рука и левое плечо казались неподвижными. У него было довольно большое брюшко, а волосы – редеющими, хотя череп не был лысым. Его лицо было бледным, а щеки – красноватые. Позже я узнал, что такая окраска лица характерна для тех, кто подолгу сидит в кабинетах и в советских верхах ее называли «кремлевской краской». У него было бледное лицо, с неровной кожей, красноватой на скулах. Зубы были неровными и потемневшими. Даже усы его не были густыми. Но голова была хороша; в ней было что-то народное, крестьянское, патриархальное: его желтые глаза придавали лицу суровость и игривость».