Появление же атомного оружия в СССР вызвало шок на Западе. Несколько лет пропаганды в США чудовищной мощи атомного оружия с демонстрацией фото– и киноматериалов об испытаниях бомб и последствиях бомбардировок в Японии (в отличие от СССР, в котором лишь специалисты были знакомы с подобными материалами) способствовали тому, что рассказ об ужасах ядерной войны, который должен был устрашить мир за пределами США, теперь воспринимался как сценарий того, что случится с Америкой, если над ней взорвется советская атомная бомба. Вскоре в США начались массовые гражданские учения на случай атомной бомбардировки, а в американских школах детей учили, как надо сворачиваться в клубок, чтобы защитить жизненно важные органы тела от поражения во время ядерного взрыва. Страх перед ответным советским ядерным ударом все в большей степени сдерживал агрессивные планы США.
Было очевидно, что усилия СССР в создании системы ПВО, бомбардировочной авиации дальнего радиуса действия и советского ядерного оружия делали нереальными планы безнаказанного нападения на СССР. Комитет начальников штабов проверил на штабных играх шансы выведения из строя девяти стратегических районов (Москвы, Ленинграда, Урала ит. д.). Оказалось, что при этом американцы потеряют 35 самолетов от действий советских истребителей, 2 – от огня зенитной артиллерии, 5 – по другим причинам. Получалось, что вероятность достижения целей составит 70%, а потери наличного состава бомбардировщиков составят 55%. По словам Н.Н. Яковлева, перед американскими военными встал вопрос: «Сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время Второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 по 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20, или 20,6 процента, самолетов, участвовавших в налете. После этого среди летного состава на базах в Англии возникло брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55 процентов!».
Н. Н. Яковлев обращал внимание и на ряд других соображений, которые приходили в голову американским военным: «По ряду технических обстоятельств воздушное нападение на СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасающий урон городам СССР, выбывала из игры – она оказывалась без достаточного количества самолетов, баз, система обеспечения и обслуживания приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока».
Ярким свидетельством неспособности американцев нанести безнаказанно ядерный удар по нашей стране явился инцидент на западной границе СССР 8 апреля 1950 года. Тогда знаменитый американский бомбардировщик Б-29, называвшийся «летающей крепостью», вторгся в воздушное пространство СССР над Латвией. Он был немедленно атакован, и, как туманно сообщалось в советской ноте протеста, затем «самолет удалился в строну моря».
Знаменательно, что через три дня после уничтожения в небе советскими летчиками хваленой «летающей крепости», 11 апреля 1950 года, начальник оперативного управления штаба ВВС С. Андерсон доложил министру авиации США С. Саймингтону, что ВВС США не смогут выполнить план «Тройан» и обеспечить противовоздушную оборону территории США и Аляски. В новом плане «Дропшот», принятом в начале 1950 года, срок начала войны переносился на 1 января 1957 года. Гибкая внешняя политика СССР, демонстрация выдержки населения страны, уверенности и спокойствия ее руководителей, ускоренное создание самых совершенных видов современного дорогостоящего оружия привели к тому, что планы превращения нашей страны в ядерную пустыню были сорваны, а мир оказался избавленным от катастрофической глобальной ядерной войны.
Глава 29.
«ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» СТАНОВИТСЯ ГОРЯЧЕЙ В КОРЕЕ
Американский план «Дропшот» исходил из того, что в войне против СССР примут участие не только США, но и их союзники по созданному 4 апреля 1949 года Северо-атлантическому союзу (НАТО). Более того, США рассчитывали, что многие нейтральные страны, в том числе Индия, Египет, Сирия, смогут присоединиться впоследствии к войне против СССР. Складывающаяся ситуация напоминала ту, которая возникла до начала и во время Второй мировой войны, когда гитлеровская Германия расширяла круг своих союзников, подписывая многосторонние договоры, и одновременно готовила нападение то на одну страну, то на другую. Как и в период до начала Великой Отечественной войны, советское правительство под руководством Сталина стремилось не только укрепить оборону страны, но одновременно ослабить внешнеполитические позиции своих противников.
Сталин использовал всякую возможность для установления и развития связей со странами, не входившими в НАТО. Для этого он был готов принимать неординарные решения и добиваться их оперативного воплощения в жизнь. Так, узнав о начавшемся в Индии голоде, Сталин принял посла Индии в СССР С. Радхакришнана и, по словам А.И. Микояна, «обещал, не ставя предварительно вопроса на Политбюро, оказать помощь Индии поставкой в кратчайший срок 10 тыс. тонн пшеницы за плату…» «Сталин мне сказал, что надо поскорее отгрузить пшеницу в Индию, – вспоминал Микоян, – чтобы она пришла раньше, чем капиталистические страны окажут помощь Индии, что это произведет хорошее впечатление». Микоян опасался, что Индия недоплатит СССР за пшеницу. «Сталин настаивал на немедленной отгрузке: даже если мы будем иметь потери, политический эффект превзойдет их… – рассказывал Микоян. – Через две недели или меньше первыми с пшеницей прибыли советские пароходы. И хотя не так много ее было, не только индийское правительство, но и пресса и общественность приняли этот факте большой благодарностью и с уважением к Советскому Союзу, который так быстро пошел на поставку пшеницы ввиду голода в Индии.
Надо сказать, что и в переговорах Экспорт хлеба о цене на эту пшеницу никаких затруднений не было, вопреки нашим опасениям Индией была оплачена нормальная цена».
Решительные действия Сталина в эти дни во многом предопределили начало долгого и плодотворного сотрудничества с Индией, обретшей независимость лишь в 1947 году. Микоян рассказывал, что после встречи со Сталиным посол Радхакришнан, «беседуя с другими послами и, кажется, с корреспондентами, с восхищением отзывался о Сталине, чти стало достоянием широкого круга людей и прессы, о приятном впечатлении, произведенном Сталиным на него, о его спокойствии, разумности, умении слушать собеседника, находить правильный ответ… Радхакришнан, с которым я много раз потом встречался, был самого лучшего мнения о Сталине».
Стараясь ослабить глубокий тыл Запада, Сталин решил воспользоваться трениями между США и Аргентиной, во главе которой в это время стоял Хуан Перон. «Сталин в беседах о Пероне, в какой-то мере узнав слабые стороны и недостатки этого движения, все же ценил независимую позицию Перона и его партии, – вспоминал Микоян. – В связи с этим он принял аргентинского посла по его просьбе, больше выслушивал и выспрашивал и произвел на посла большое впечатление. Посол, помню, способный человек, со своей стороны произвел на Сталина благоприятное впечатление. Сталин обещал пред оставить Аргентине долгосрочный кредит в 100 млн. долларов. Тогда для нас это была большая сумма для предоставления несоциалистической стране». В результате был подписан договор на 10-летний срок о поставках в Аргентину оборудования и промышленных товаров советского производства и в СССР – аргентинских товаров (кожи, шерсти и т. д.). Как признавал Микоян, «посол с восхищением говорил о Сталине». Эти действия Сталина стали прелюдией к активной политике СССР в Латинской Америке и в значительной степени способствовали сдерживанию американских внешнеполитических усилий вблизи советских границ.