Огромное значение для укрепления внешнеполитических позиций СССР имела победа революции в Китае, руководимой коммунистической партией во главе с Мао Цзэдуном. Победе китайской революции, за ходом которой с волнением следили в СССР начиная с 1920-х годов, во многом способствовал разгром Красной Армией Квантунской армии и ее вступление на территорию Маньчжурии. Здесь была создана новая база китайской революции, получившая вооружение и другую материальную помощь от СССР.
Активизации помощи способствовала и тайная поездка А. И. Микояна в феврале 1949 года в партизанский штаб Мао Цзэдуна. Сразу же после возвращения из Китая Микояну было приказано срочно прибыть в Кремль, чтобы отчитаться о своей поездке на Политбюро. «Сталин, видимо, был доволен моей поездкой, много расспрашивал, – вспоминал Микоян. – Я рассказал о встречах, о личных впечатлениях, об обстановке в Китае и т д.»
Вскоре после провозглашения Китайской Народной Республики ее руководитель Мао Цзэдун прибыл в Москву для участия в праздновании 70-летия Сталина. Выступая на торжественном заседании 21 декабря 1949 года, Мао Цзэдун заявил: «Товарищ Сталин является учителем и другом народов всего мира, учителем и другом китайского народа. Ему принадлежит развитие революционной теории марксизма-ленинизма и в высшей степени выдающийся колоссальный вклад в дело международного коммунистического движения. Китайский народ в тяжелой борьбе против угнетателей всегда глубоко и остро чувствовал и чувствует всю важность дружбы товарища Сталина».
Затем Мао Цзэдун принял участие в переговорах, которые длились почти два месяца. За это время Сталин и другие советские руководители хорошо узнали руководителя народного Китая и решили многие вопросы советско-китайского сотрудничества на долгую перспективу. 14 февраля 1950 года в присутствии Сталина и Мао Цзэдуна был подписан советско-китайский договор о дружбе, союзе и взаимной помощи сроком на 30 лет. Одновременно были подписаны соглашения о передаче Китайской Народной Республике китайской Чаньчуньской железной дороги, Порт-Артура и Дальнего, а также о предоставлении Китаю долгосрочного кредита в 300 миллионов долларов для оплаты поставок промышленного и железнодорожного оборудования из СССР. В Китай были направлены десятки тысяч советских специалистов в разных отраслях производства с целью помочь великой стране быстрее поднять экономику. Советская пропаганда постоянно говорила о том, что отныне в лагере мира и социализма находится 800 миллионов человек, что составляло тогда треть всего населения планеты. По радио зазвучала песня «Москва – Пекин» на музыку Вано Мурадели, в которой утверждалось, что «русский с китайцем – братья навек», а «Сталин и Мао слушают нас».
Договор с Китаем исходил из вероятности новой агрессии со стороны Японии. В то же время было очевидно, что союз двух великих держав мира являлся мощным противовесом НАТО. Вместе с тем создание Китайской Народной Республики ставило вопрос об укреплении границ не только СССР, но и расширенных рубежей «лагеря мира и социализма». Источником наибольшей напряженности на Дальнем Востоке являлся Корейский полуостров, разделенный в 1945 году по 38-й параллели на две оккупационные зоны – советскую и американскую. После создания в мае 1948 года на юге страны Республики Корея со столицей в Сеуле, а в августе того же года на севере ее – Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) со столицей в Пхеньяне, два государства находились в непримиримой конфронтации. Руководители КНДР утверждали, что их правительство было избрано не только голосами жителей Севера, но и Юга, где якобы вопреки властям и американским войскам более трех четвертей взрослого населения нелегально проголосовало за депутатов Народного собрания, заседавшего в Пхеньяне. Ким Ир Сен и другие руководители КНДР настаивали на быстрейшем выводе американских войск с юга полуострова и восстановлении «законной власти» Пхеньяна над всей Кореей. Президент же Республики Корея Ли Сын Ман постоянно выступал с призывами «освободить» Северную Корею.
Знаменательно, что договора о взаимопомощи с КНДР Советский Союз не стал заключать, а было подписано лишь Соглашение об экономическом и культурном сотрудничестве. Очевидно, что переговоры с Ким Ир Сеном в марте 1949 года убедили Сталина в чрезвычайной взрывоопасности положения на Корейском полуострове, и он не захотел связывать СССР обязательствами о прямой военной помощи КНДР. О том, что мысли о возможном столкновении на полуострове могли прийти Сталину в голову, свидетельствует запись его переговоров с Ким Ир Сеном при участии посла СССР в КНДР генерала Штыкова, которую привели в книге «Сталин» историки С. Семанов и В. Кардашов:
«Сталин: «Сколько американских войск в Южной Корее?» Ким Ир Сен: «Около 20 тысяч человек». Штыков уточняет: «Примерно 15—20 тысяч человек». Сталин: «Имеется ли на юге национальная корейская армия?» Ким Ир Сен: «Имеется, численностью около 60 тысяч человек». Сталин (шутя): «И вы боитесь их?» Ким Ир Сен: «Нет, не боимся, но хотели бы иметь морские боевые единицы». Сталин: «Во всех военных вопросах окажем помощь. Корее нужно иметь военные самолеты». Затем Сталин спросил, проникают ли агенты КНДР в южнокорейскую армию. Ким Ир Сен ответил: «Наши люди проникают туда, но пока себя там не проявляют». Сталин: «Правильно, что не проявляют. Сейчас проявлять себя не нужно. Но южане тоже, видимо, засылают на север своих людей, и нужна осторожность и бдительность».
В соответствии с достигнутыми на московских переговорах договоренностями в КНДР было направлено значительное число советских вооружений, хотя советские войска были оттуда уже выведены. В то же время было ясно, что в 1949 году Сталин не был готов к участию в конфликте на Корейском полуострове. После того как на 38-й параллели произошли вооруженные стычки, Сталин направил 27 октября 1949 года послу СССР Штыкову шифрованную телеграмму: «Вам было запрещено без разрешения центра рекомендовать правительству Северной Кореи проводить активные действия против южных корейцев… Обязываем дать объяснения».
Очевидно, в ходе московских переговоров между Сталиным и Мао Цзэ-дуном обсуждался вопрос об очаге напряженности на Корейском полуострове, расположенном вблизи дальневосточных границ Китая и СССР. Не исключено, что Сталин и Мао Цзэдун пришли к выводу, что с южнокорейской территории можно было без труда совершать авианалеты не только на территорию Северной Кореи, но и на крупные промышленные центры Маньчжурии, а также на столицу Китая – Пекин. Оттуда легко можно было бомбить советские военные базы в Порт-Артуре и Дальнем, а также Владивосток и Находку. В тоже время ликвидация проамериканского режима на юге Корейского полуострова позволила бы социалистическим странам не только устранить эту угрозу, но и держать под прицелом Японию, тогда оккупированную американскими войсками. Однако нет сведений о том, что руководители двух стран приняли какое-то решение по этому поводу.
Видимо, отношение к этой проблеме изменилось после апреля 1950 года, когда, под воздействием советских успехов в создании систем обороны и нарастания страхов американцев по поводу возможного ответного советского ядерного удара, Соединенные Штаты отказались от плана нападения на СССР. Не исключено, что теперь Сталин решил проверить боеспособность американской армии в рамках ограниченной локальной войны и поэтому изменил свое отношение к планам руководства КНДР о воссоединении родины вооруженным путем. Об изменении позиции Сталина свидетельствует его шифротелеграмма, направленная им в Пекин 15 мая 1950 года. В ней Сталин был обозначен под псевдонимом «Филиппов»: «В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложением корейских товарищей приступить к объединению. При этом было оговорено, что вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия решение вопроса должно быть отложено до будущего обсуждения».