Председательствует Молотов. Самый сильный в стране после Сталина человек. Твердая воля. Ясный и упорный ум. Рядом с ним его правая рука — с измученным лицом, с блестящими от постоянного напряжения глазами, незаметный, невзрачный, но с громаднейшим запасом жизненной энергии — Андреев… Иной раз здесь собирается человек до пятидесяти. Все люди, вышедшие из войны и революции. Избранные случаем, судьбой, люди сегодняшней страны, те, от кого, в их совокупности, зависит многое и в настоящем ее и в будущем. Это Совнарком, значение которого сильно поднялось, после того, как его председателем стал Молотов.
Все вопросы жизни страны проходят перед ними. И мрачнеют лица. Выдержит ли страна? Правилен ли путь?
Каждый думает про себя. Все они прошли одну и ту же суровую школу. Все они долго шли вместе. Все они до ослепления любят свою родину, прекрасную Россию. Но сейчас, на поворотном пункте ее истории, многие думают по-разному.
Одни готовы на все закрыть глаза — и упрямо идти вперед сегодняшними путями.
— Народ устал? Не хочет уже жертвовать всем? Хочет жить для себя? Требует мира? Хлеба? Свободы?.. Ничего. Потерпят, напрягутся еще и еще. Никаких усилий не жалко ради целей, поставленных впереди. Не раз в мировой истории обнаруживалось, что массы не сознавали собственных интересов. Их или подгоняли, или они становились рабами внешней силы. Разве жалел кого-нибудь Петр, подгоняя народ свой в его запоздалом историческом беге? И мы подгоним. Потянем за собой, заставим до конца нести все тяжести индустриализации, коллективизации, войны. Кто против — сметем, уничтожим. Пусть проливается кровь, пусть рабство внутри страны. В тот день, когда прольются последние нужные для великого дела освобождения народов капли крови, оставив победные расписки на воротах западных столиц, когда весь мир склонится у ног освобождающей его коммунистической России, — тогда настанет подлинная свобода… Цель оправдывает средство!..
Так говорят одни из них — рабы властвующей над ними идеи, управители во имя ее миллионов других рабов.
Другие, наоборот, все шире раскрывают глаза, все больше оглядываются на живую народную жизнь, стараются вдуматься в народные нужды, желания, тайные мысли.
— Не пора ли, — думают они, пока что еще нерешительно, сомневаясь, — по-иному как-то сомкнуться с народом? Пойти по пути не мертвой идеи, но живых потребностей сегодняшнего дня?..
Одни — национал-коммунисты.
Другие — просто уже русские, просто националисты, но рожденные и воспитанные революцией: националисты-революционеры.
Сегодня они сидят и работают все вместе. Завтра…
…Здесь нет одного человека. Самого сильного. Того, кто сплотил и привел к власти их всех. Он, вероятно, сейчас сидит, замкнувшись, в своем подмосковном имении. Но и отсутствующий он ощущается. Пока что — каждый шаг, каждое слово собравшихся здесь людей определяется его стальной волей. И всем кажется, что и здесь звучит его четкая, с нерусским акцентом речь, и слышатся привычные слова:
— Унывать мы не будем, караул кричать не будем, работы своей не бросим и трудностей не убоимся. Кто устал, кого пугают трудности, кто теряется — пусть даст дорогу тем, кто сохранил мужество и твердость. Мы не из тех, кого пугают трудности. На то и большевики мы, на то и получили мы ленинскую закалку, чтобы не избегать их, а идти навстречу трудностям и преодолевать их!..
Подмосковное имение Горки. Белый барский дом с александровскими колоннами. И внутри еще сохранился александровский стиль: самый чистый, самый сильный русский стиль — эпохи первого русского цезаризма. «Белые стены, белые с золотом рамы картин, хрустальные люстры, мраморные античные вазы, облупившиеся, когда-то белые с золотом кресла и диваны в тиковых чехлах в полоску». Тяжелые красные шелковые занавеси. Пальмы и фикусы в глиняных горшках… Жилые комнаты проще. Но и в них сохранилось много от старых барских времен. Мебель карельской березы, тяжелые с бронзой рамы зеркал, портреты важных дам в пудреных париках.
Здесь жил и умер Ленин. Здесь теперь обычно, когда он не в Москве, живет Сталин. Последнее время он все чаще и чаще сюда приезжает.
Вокруг дома — большой парк. Кроме своих ни в дом, ни в парк никого не пускают. Из соседней деревни крестьяне выселены. Всюду посты часовых. Всюду ходит специальная сталинская охрана.
И здесь на столе — кипы бумаг. И здесь — дела без конца. И отсюда непрерывно — по телефону, через вызванных людей, через специальных курьеров, отдаются приказы, которые должны быть беспрекословно выполнены и которые определяют сегодняшнюю судьбу страны.