Вопрос о настоящем помощнике, который мог бы и заменять Ленина в его отсутствие, — Ленин все чаще уезжал отдыхать в деревню — становился все острее.
Такой помощник выдвигался сам собой: Сталин. Будучи одновременно членом политбюро и оргбюро, он уже и сейчас зачастую фактически выполнял функции ответственного руководителя партийного аппарата, стремясь облегчить и разгрузить Ленина. Он был вне каких бы то ни было сторонних, чуждых большевизму влияний. Линия его как будто никогда и ни в чем с ленинской не расходилась. По всем основным вопросам он выступал вместе с Лениным, часто предвосхищал его мысли.
…В 1920 г. Ленин вырабатывает набросок «тезисов по национальному и колониальному вопросам» для второго съезда Коминтерна. Это — один из основных вопросов революции. Ленин рассылает свой набросок для отзыва всем членам политбюро. Сталин на южном фронте. Он пишет Ленину:
«У меня нет в данный момент возможности высказаться о тезисах подробно и обстоятельно (времени нет), но об одном пробеле в тезисах могу высказаться коротко. Я говорю об отсутствии в тезисах упоминания о конфедерации как об одной из переходных форм сближения трудящихся разных наций. Для наций, входящих в состав старой России, наш (советский) тип федерации можно и нужно считать целесообразным, как путь к интернациональному единству. Мотивы известны: эти национальности либо не имели в прошлом своей государственности, либо потеряли ее давно, ввиду чего советский (централизованный) тип федерации прививается к ним без особых трений. Нельзя сказать то же самое о тех национальностях, которые не входили в состав старой России, существовали как самостоятельные образования, развили свою собственную государственность и которые, если они станут советскими, вынуждены будут силой вещей стать в те или иные государственные отношения (связи) к советской России. Например, будущая советская Германия, Польша, Венгрия, Финляндия. Едва ли эти народности, имеющие свою государственность, свое войско, свои финансы, едва ли они, став советскими, согласятся сразу на федеративную связь с советской Россией типа башкирской или украинской (в своих тезисах Вы делаете разницу между башкирским и украинским типом федеративной связи, но на самом деле этой разницы нет, или она так мала, что равняется нулю): ибо федерацию советского типа они рассматривали бы как форму умаления их государственной самостоятельности, как покушение на последнюю».
«Я не сомневаюсь, что для этих национальностей наиболее приемлемой формой сближения была бы конфедерация (союз самостоятельных государств). Я уже не говорю об отсталых национальностях, напр., о Персии, Турции, по отношению к которым или для которых советский тип федерации и вообще федерация были бы еще более неприемлемы».
«Исходя из этих соображений, я думаю, что в известный пункт Ваших тезисов о переходных формах сближения трудящихся разных наций необходимо внести (наряду с федерацией) конфедерацию. Такая поправка придала бы тезисам больше эластичности, обогатила бы их еще одной переходной формой сближения трудящихся разных наций и облегчила бы национальностям, не входившим в состав России, государственное сближение с советской Россией».
Это письмо было предвосхищением будущих планов сталинского красного империализма — и созданной им впоследствии гуттаперчевой формы «Союза советских республик» — вместо «Российской федеративной республики». Ленин не принял тогда поправки Сталина. Не потому, что сам он был чужд идеям красного империализма. Наоборот. Он был горячим приверженцем их. Весь поход на Польшу, на котором особенно настаивал Ленин, был не чем иным, как попыткой попробовать крепость красного штыка на теле Европы. Попытка кончилась неудачей. Но от идеи европейского похода Ленин долго не мог отказаться — и накапливал силы…
Получив письмо Сталина, он только сделал пометку на полях своих тезисов: «Конфедерация (Сталин)» — и поставил вопросительный знак. Очевидно, что-то в этом предложении было ему не по нутру. Не было ли ему тяжело отказаться от слова: «Россия»? «Союз советских республик» Сталин создал уже, когда Ленина не стало.
Но по этому письму Ленин лишний раз убеждался, что у Сталина в основных вопросах советского строительства была самостоятельная и глубокая мысль. И в общих линиях она сходилась с его собственной.