И «завещание» Ленина Сталин тогда же крайне удачно использовал против Троцкого:
— Оппозиция думает козырять «завещанием» Ленина. Но стоит только прочесть это «завещание», чтобы понять, что козырять им нечем. Наоборот, «завещание» Ленина убивает нынешних лидеров оппозиции. В самом деле, это факт, что Ленин в своем «завещании» обвиняет Троцкого в «небольшевизме», а насчет ошибки Каменева и Зиновьева во время Октября говорит, что эта ошибка не является случайностью. Что это значит? А это значит, что политически нельзя доверять ни Троцкому, который страдает «небольшевизмом», ни Каменеву и Зиновьеву, ошибки которых не являются «случайностью» и которые могут и должны повториться. Характерно, что ни одного слова, ни одного намека нет в «завещании» насчет ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина.
Цинично — но метко!
…Сталин в 1924 г. остался на своем посту. Вот как он сам рассказывает об этом:
— Я на первом же заседании пленума ЦК после XIII съезда просил освободить меня от обязанностей генсека. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту… Через год после этого я вновь подал заявление пленуму об освобождении, но меня вновь обязали остаться…
«Завещание» было скрыто от широкой партийной массы и от населения. А когда слухи о нем проникли за границу, то не кто иной, как Троцкий, выступил в печати с заявлением:
— Никакого «завещания» Владимир Ильич не оставлял… Под видом «завещания» в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается обычно (в искаженном до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнесся к этому письму, как ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к условиям и обстоятельствам момента. Всякие разговоры о скрытом или нарушенном «завещании» представляют собой злостный вымысел и целиком направлены против фактической воли Владимира Ильича и интересов созданной им партии…
Так писал Троцкий в сентябре 1925 г. Но любопытно, что потом он сам заговорил и о «скрытии» и «нарушении» завещания, и, наконец, уже за границей, сделал поразительнейшее сообщение: «Бесспорная цель завещания — облегчить мне руководящую работу»…
…Сталин не терял времени. Одержав формальную победу, которая на некоторое время закрепляла в его руках власть, он стал с лихорадочной быстротой осваивать партию и переделывать партийный аппарат: только это могло дать ему окончательную победу. Кроме Молотова, Дзержинского и Орджоникидзе, его ближайшими помощниками в этой работе были Бубнов и Андреев.
«От кустарничества, — пишет Бубнов, тогдашний третий секретарь ЦК, а теперь сталинский нарком просвещения, — необходимо было перейти к организованному учету партийных сил, систематическому изучению и правильному распределению в строгом соответствии с потребностями переживаемого периода. В результате громадной работы, которая проходила под руководством Сталина, законченную организованную структуру получил партийный аппарат руководящих органов и были произведены организационные изменения в построении низового партийного аппарата на основе укрепления принципа демократического централизма».
Это — чисто официальная, потому неясная и неполная характеристика той, действительно громадной перестройки, которую произвел Сталин в партийном аппарате. Эта перестройка на сегодняшний день выразилась в том, что Сталин, сведя постепенно на нет все зачатки советского демократизма, создавшиеся было в последние ленинские годы, довел до крайнего выражения самодержавие партии в стране. И Совнарком, и отдельные наркоматы, и правительства республик на местах, и крупнейшие Советы — все это потеряло свое прежнее значение, обратилось в подсобные, чисто технические учреждения, в канцелярии, в консультативные и исполнительные органы партии. Сам аппарат партии был значительно расширен; в нем создавались деловые ячейки по всем отраслям государственного управления, которые и стали направлять и контролировать все действия советских органов.