«В тифлисской организации назревал раскол между „старыми“ и „молодыми“ эсдеками. „Старики“ по-прежнему занимались просвещением рабочих и считали, что ничего другого делать пока не нужно, – эта группа во главе с Ноем Жордания впоследствии составит ядро меньшевистской организации Закавказья. „Молодые“, которыми руководил Ладо Кецховели, требовали перехода к активным действиям, у них было много нерастраченных сил, однако недостаточно влияния и авторитета, чтобы настоять на своем и направить организацию по выбранному ими пути. Споры продолжались и продолжались, и вот Coco, набравшись решимости, вынес этот „верхушечный“ конфликт на рассмотрение рабочих. Впрочем, этот шаг тоже никакой пользы не принес, кроме того, что у него отобрали кружок. Уж очень разные были весовые категории – „старики“ создали организацию, за ними был статус руководителей, опыт работы, они держали в руках финансирование. Если бы хоть одно выступление трудящихся, хотя бы одна забастовка, чтобы стронуть эту лавину. А там пойдет.»
Причины этого конфликта понятны. Я уже упоминал о «золотом периоде охранки». Любому, кто не совсем дурак, было ясно: если начать активную деятельность, то на свободе долго не погуляешь. Заметут. Не всем хотелось в Сибирь. Так что, в отличие от Лейбы Бронштейна, Иосиф Джугашвили отлично понимал, на что идет.
Неугомонная молодежь «стариков» не послушала и перешла к активным действиям. Ладо Кецховели организовал-таки забастовку тифлисской конки, которая началась 1 января 1900 года. Ничего путного из этого не вышло. Дело не дошло даже до переговоров с администрацией. Полиция просто-напросто арестовала всех рабочих активистов. Ладо избежал ареста, но ему пришлось «делать ноги» в Баку.
Однако эсдеки не расстроились, а продолжили свою деятельность. И это принесло плоды. В начале июля остановилась табачная фабрика Сафарова, в конце – табачная фабрика Бозарджианца, в августе – завод Яралова и еще одна табачная фабрика. Потом дошла очередь и до хорошо знакомой Иосифу Джугашвили обувной фабрики Адельханова. 1 августа забастовали железнодорожные мастерские.
Не стоит думать, что социал-демократы всем этим непосредственно руководили. Вообще-то организовать забастовку на пустом месте невозможно. Ведь для этого надо убедить большинство рабочих прекратить работу. То есть рискнуть своим заработком. Это молодым все равно, а у других, между прочим, дети… Никакими речами рабочих не проймешь. Другое дело – когда терпение доведенных до ручки рабочих истощалось, то забастовки нередко начинались и без всяких революционеров. Заметим, что до 1905 года требования рабочих были исключительно экономическими.
А что же социал-демократы? Они рассматривали экономические забастовки как способ завоевать авторитет среди рабочих. Ведь в самом деле – кому люди больше верят? Тому, кто к ним приперся с улицы речи толкать, – или тому, кто с ними боролся плечом к плечу?
Так что деятельность социал-демократов сводилась к следующему: в случае «пограничной ситуации» убедить колеблющихся, а когда забастовка началась – помочь с организацией, грамотно сформулировать требования и так далее. Немаловажным делом являлось информационное обеспечение. Тифлисские эсдеки подсуетились – начала работу подпольная типография, выпускавшая листовки.
Шум вышел изрядный. В город ввели войска, начались массовые увольнения рабочих и аресты зачинщиков. Тем не менее, организация РСДРП не только не была разгромлена, но и укрепилась. Более того, в нее пошли именно рабочие. Жандармы тоже не дремали. Впрочем, местные борцы с крамолой действовали совсем не по методу Зубатова. Возможно, дело тут как раз в большом количестве забастовок. Ведь как это бывает? Начальство стучит кулаком и требует принять решительные меры. Что остается? Изображать бурную деятельность и хватать всех попавших в поле зрения. Результаты этого были не слишком хорошие. Потому что гребли как раз «стариков», противников активных действий. А до не особо засветившихся молодых добраться не смогли. Так что организация становилась все более радикальной.
На квартире Иосифа также провели обыск. Правда, ничего не нашли, однако он понял, что достиг той точки, после которой действовать, находясь на легальном положении, уже не представляется возможным. Так что в мае 1901 года Джугашвили ушел в подполье, став одним из первых в России профессиональных революционеров.