Троцкий может сказать, что мы идем к социализму. Но он никогда не говорил и не скажет, оставаясь на нынешней своей позиции, что мы «можем нашими внутренними силами обеспечивать победоносное наступление социалистических элементов хозяйства на рельсах нэпа», что мы можем, таким образом, прийти к социализму без предварительной победы социализма в передовых странах Европы. Но зато Троцкий неоднократно говорил обратное тому, что Вы ему приписываете. Вспомните хотя бы речь Троцкого на апрельском Пленуме ЦК ( 1926 г .), где Троцкий отрицал возможность такого хозяйственного наступления в нашей стране, какое необходимо для победоносного строительства социализма.
Выходит, что Вы нечаянно подкрасили Троцкого, так сказать, — оклеветали его.
И. Сталин»[74].
Лозунг «построение социализма в одной стране» стал серьезным препятствием для теоретического переосмысления любых проблем, связанных с социализмом. Предметом особого исследования является то, как Сталину удалось в борьбе против оппозиции взять на себя контроль над написанием истории большевистской партии, Октябрьской революции, а затем и вообще России. С этой точки зрения мы обращаем внимание только на одно его «классическое» произведение. Письмо Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» ( 1931 г .) носило следующее скромное название «О некоторых вопросах истории большевизма». Это произведение можно расценить как своеобразную прелюдию к судебным процессам, поскольку оно сводит историю к цепи постоянных заговоров внешних и внутренних врагов. Уже в основе этого произведения ощутим тот подход к истории, который затем получит полное выражение в «Кратком курсе», пресловутой книге, которая начиная с 1938 года в течение почти 20 лет считалась официальной историей партии. В этом письме можно прочитать такие разящие строки: «Кто дал контрреволюционной буржуазии в СССР тактическое оружие в виде попыток открытых выступлений против Советской власти? Это оружие дали ей троцкисты, пытавшиеся устроить антисоветские демонстрации в Москве и Ленинграде 7 ноября 1927 года. Это факт, что антисоветские выступления троцкистов подняли дух у буржуазии и развязали вредительскую работу буржуазных специалистов.
Кто дал контрреволюционной буржуазии организационное оружие в виде попыток устройства подпольных антисоветских организаций? Это оружие дали ей троцкисты, организовавшие свою собственную антибольшевистскую нелегальную группу. Это факт, что подпольная антисоветская работа троцкистов облегчила организационное оформление антисоветских группировок в СССР, Троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии.
Вот почему либерализм в отношении троцкизма, хотя бы и разбитого и замаскированного, есть головотяпство, граничащее с преступлением, изменой рабочему классу.
Вот почему попытки некоторых «литераторов» и «историков» протащить контрабандой в нашу литературу замаскированный троцкистский хлам должны встречать со стороны большевиков решительный отпор.
Вот почему нельзя допускать литературную дискуссию с троцкистскими контрабандистами»[75].
В 1926 году Борис Пильняк написал повесть, основой которой явились загадочные обстоятельства смерти М. В. Фрунзе[76]. Нарком по военным и морским делам, легендарный полководец гражданской войны Михаил Фрунзе умер в 1925 году в результате банальной медицинской операции, которую настоятельно рекомендовал сделать Сталин. Случайно или нет, но смерть Фрунзе наступила, вероятно, вследствие чрезмерной дозы наркоза. Повесть Пильняка была запрещена, и это определило его дальнейшую судьбу.
Все фальсификации Сталиным истории не идут ни я какое сравнение с тем его невероятным указанием (нанесшим ущерб истории партии), в соответствии с которым миллионы книг, газет, журналов и документов 1917 — 1933 годов были исключены из фондов библиотек только на основании того, что он или уничтожил их авторов, или потому, что они опровергали версию революции, созданную Сталиным.
Естественно, роль Сталина в области культуры не может быть низведена до роли цензора-дилетанта. Сталин любил литературу, много читал. В то же время он заявлял, что основным критерием литературного произведения, с его точки зрения, является польза для советского строя, то есть, иначе говоря, польза для сталинской политики. Он, естественно, не только запрещал произведения, но и оказывал покровительство некоторым книгам и авторам,
В КОМИНТЕРНЕ
Сталин не сразу пришел к пониманию значения Коммунистического Интернационала. Эта революционная организация, как известно, была создана весной 1919 года для сплочения коммунистических партий различных стран. У Сталина никогда не было особых иллюзий в отношении европейской революции. Весной 1918 года в ходе дискуссий о Брестском мире Ленин упрекнул Сталина в том, что тот недооценивает процесс созревания революции в Европе. Сталин тогда сделал заявление о том, что нет никаких симптомов революции в Германии. В отличие от других большевистских лидеров связи Сталина с международным рабочим движением не были особенно тесными. Однако в январе 1918 года именно он представлял партию большевиков на международной встрече социалистов, организованной в Петрограде. Он был членом делегации РКП(б) на Учредительном конгрессе Коминтерна, но не играл там особой роли. На II конгрессе в июле — августе 1920 года он был избран кандидатом в члены Исполкома Коминтерна, но на следующем конгрессе даже не принимал участия в его работе.