Москва неоднократно будет выражать благодарность «Люци» за вовремя полученную точную информацию, будет щедро платить ему, будет задавать конкретные вопросы, в уверенности, что на них будут получены быстрые и точные ответы:
«7 декабря 1942 — Доре
Какие войсковые части перебрасываются сейчас с Запада и из Норвегии на Восточный фронт и какие с Восточного фронта на Запад и на Балканы? Назовите номера частей.
Каковы планы у ОКВ на Восточном фронте в связи с наступлением Красной армии? Будут ли вестись только оборонительные бои или же ОКВ предусматривает контрудары на каком-нибудь участке Восточного фронта? Если это так — где, когда и какими силами?
Важная задача! Директор».
Все это будет позже, но и сегодня, в феврале 1941 г., задолго до того дня, как Рёсслер начнет работать на Москву и получит кличку «Люци», Москва, фактически, черпает сведения из того же фантастического источника.
Уникальная информация из гитлеровского штаба Верховного главнокомандования и Генерального штаба Сухопутных войск усилиями заговорщиков «Черной Капеллы» поступает к Рудольфу Рёсслеру, от него в швейцарскую разведку и дальше, через «Луизу» (Бернгарда фон Бальдега) к Шандору Радо и… в Москву.
Вот оно это сообщение, полученное сегодня прямым путем от заговорщиков «Черной Капеллы»: «…выступление Германии начнется в конце мая…»
До «внезапного» нападения остается 119 дней. 22 февраля 1941. Москва
«Мы знали, что придется отступать!»
Советская разведка, как и вся Красная армия, готовится к приближающейся войне. Начальник разведуправления генерал-лейтенант Голиков дал указание провести специальные «Сборы высшего командного состава военных округов и армий». Сборы проходили в течение месяца в Москве и закончились сегодня, 22 февраля 1941 г.
Целью этих необычных сборов была подготовка разведки приграничных округов к переходу на военное положение. Руководство сборами осуществлял начальник приграничной разведки, профессионал высокого класса, полковник Илья Виноградов. По результатам сборов полковник Виноградов представил руководству Генштаба подробный «План мероприятий по развертыванию разведки округов и армий в военное время». Кроме различных мероприятий по увеличению штатов разведки и обеспечению разведывательных отделов округов новой техникой, план включал еще два чрезвычайно важных пункта, касающихся возможности «вынужденного отступления»:
1. Создание в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и военного имущества иностранного образца.
2. Организация резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100—150 километров на случай вынужденного отступления.
По окончании сборов генерал-лейтенант Голиков направил всем начальникам разведывательных отделов приграничных округов и отдельных армий специальную директиву «О приведении разведывательных отделов и их подразделений в мобилизационную готовность к маю 1941 г.».
Директива Голикова прямо свидетельствует о том, что уже в феврале 1941 г. руководство страны принимало в расчет не только «внезапное» нападение Германии на Советский Союз весной 1941 г., но и «вынужденное отступление» Красной армии и потерю территорий на глубину в 100—150 километров.
О том же свидетельствуют слова Вячеслава Молотова: «Мы знали… что придется отступать. Весь вопрос был в том, докуда придется отступать — до Смоленска или до Москвы».
Знали, что придется отступать! Недаром строили за Уралом «предприятия-дублеры». Но отступать пришлось не до Смоленска, а до самой Москвы…
До «внезапного» нападения остается 116 дней. 25 февраля 1941. Москва
Шаги навстречу будущему союзу
Посол Великобритании в Москве сэр Стаффорд Криппс, следуя указаниям Уинстона Черчилля, продолжает попытки улучшения взаимоотношений с Россией. С этой целью Криппс сегодня прибыл на прием к заместителю наркома иностранных дел Андрею Вышинскому.
Знаменитый сталинский прокурор, бессменный обвинитель и разоблачитель «врагов народа», Вышинский был назначен Сталиным заместителем Молотова в 1940 г. Тиран ценил Вышинского — хитрый и беспринципный юрист умел придать законную форму самому противозаконному делу. И, если принять во внимание отвращение, которое испытывали к Вышинскому сотрудники наркомата иностранных дел, называвшие его «Ягуаром Ягуаровичем», и ненависть, которую питал к нему Молотов, станет вполне понятным, что Вышинский был очень по душе Сталину в роли заместителя наркома. Близость «Ягуаровича» к вождю была известна в Москве и, естественно, не составляла секрета для иностранных дипломатов.
За последние два дня это была уже вторая встреча Криппса с доверенным лицом Сталина. Официальным поводом для первой встречи была абсолютно банальная, можно даже сказать, личная, просьба Криппса. Дело в том, заявил Криппс Вышинскому, что министр иностранных дел Великобритании мистер Антони Иден, находящийся в настоящее время в Египте, предполагает на днях прибыть в Турцию. Ему, Криппсу, предписано встретиться с Иденом в Истамбуле — на этой неделе, в пятницу, 28 февраля — и он просит Вышинского посодействовать ему в получении специального самолета для полета в Турцию. Вышинский, сама любезность, выражает готовность помочь Криппсу, и они продолжают беседовать о предстоящем полете в Турцию и о погоде, которая, естественно, может быть и «летной», и «нелетной». И тут, как всегда неожиданно, Криппс переходит на совершенно другую тему и сообщает Вышинскому истинную цель своего визита.
Криппс предлагает организовать встречу между господином Иденом и господином Сталиным.
Личная встреча между министром иностранных дел Великобритании — страны, находящейся в состоянии войны с Германией, и главой СССР, поддерживающего с той же Германией дружественные отношения?
Для такой встречи, говорит Криппс, Иден может прибыть в Москву.
Запись Андрея Вышинского: «…Криппс заявил, что по своей личной инициативе, он желал бы узнать мнение т. Сталина о желательности и возможности встречи г-на Идена с т. Сталиным с тем, чтобы при встрече с г-ном Иденом он [Криппс] смог бы выдвинуть предложение г-ну Идену посетить Москву и встретиться с т. Сталиным для обсуждения вопросов англо-советских отношений…
В конце беседы Криппс вновь подчеркнул, что вне зависимости от существующих обстоятельств он стремится к улучшению англо-советских отношений и именно этим объясняется его предложение о встрече г-на Идена с т. Сталиным».
Вышинский не мог ничего ответить Криппсу — организация встречи Идена со Сталиным была вне его компетенции. Но он обещал выяснить возможность такой встречи и дать ответ на следующий день.
Сегодня, в 6 часов вечера, Стаффорд Криппс снова прибыл в наркоминдел.
Запись Вышинского: «..я сообщил К, что вчера я имел возможность доложить правительству о поставленном им по личной инициативе вопросе о возможности приезда в Москву Идена и встрече его с т. Сталиным… Советское правительство считает, что сейчас еще не настало время для решения больших вопросов путем встречи с руководителями СССР,тем более, что такая встреча политически не подготовлена.
К. поблагодарил за столь быстрый ответ и после некоторого размышления добавил, что слова «сейчас еще не настало время»дают ему основание думать, что такое время может в будущем наступить. Так ли он меня понял ?
На это я ответил, что изложенный мною ответ достаточно ясен, и что, вообще говоря, наступление такого времени когда-либо в будущем не исключено, но в будущее заглядывать трудно.