Руководство внешней разведки было очень заинтересовано в «разработке» личности такого ранга, как Герделер. Ему даже была присвоена кличка «Голова», а его другу Гримме — кличка «Новый».
Сведения о том, что в Берлине существуют несколько группировок высших офицеров вермахта и высокопоставленных гражданских лиц, принявших решение устранить Гитлера, были не новы для Кремля. Сведения об этих группировках, которые в Москве называли «монархические антигитлеровские группировки», с января 1941 г. хранились в литерном деле «Затея». Удивительно, но советская разведка знала даже о секретных переговорах, которые вел в Ватикане эмиссар адмирала Канариса адвокат Йозеф Мюллер-Оксензепп с британским послом Френсисом Д'Арси Осборном. Эти переговоры в Москве называли «католической акцией» и считали, что во главе ее стоит Герделер.
«Разработка» Герделера в начале 1941 г. была поручена Арвиду Харнаку и его двоюродному брату, бывшему бургомистру одного из германских городов, Эрнсту Харнаку. Но сегодня контакты с Герделером Москва предпочитает осуществлять через «Старика», о чем и уведомляет резидента Амаяка Кабулова.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПИСЬМА № 48
В процессе Ваших разговоров со «Стариком» определите, имеется ли возможность установить через него контакт с группой «Головы» и целесообразно ли использовать «Старика» исключительно по линии разработки «монархических антигитлеровских группировок».
Неужели Кремль через Карла Герделера, по кличке «Голова», имел прямой контакт с заговорщиками «Черной Капеллы»?
Последняя просьба Харнака
Так же, как и все участники «Красной Капеллы», Адам Кукхоф будет арестован в 1942 г. Несмотря на свою кажущуюся интеллигентскую слабость, он сумеет выдержать все пытки гестапо и пойдет на смерть, не выдав друзей — Герделера и Гримме.
Но Карл Герделер все равно будет арестован, подвергнут нечеловеческим пыткам и повешен, а Адольф Гримме, по счастливой случайности, останется в живых. Избежит смерти и жена Кукхофа — Грета Лорке. В своих воспоминаниях Грета с горечью напишет о последней просьбе Арвида Харнака — советского шпиона по кличке «Корсиканец».
«Арвид Харнак был потрясен тем, что, несмотря на все пересланные им в Москву агентурные сообщения, за которые он сейчас расплачивается жизнью, нападение Германии оказалось для Кремля „внезапным“. Эта, совершенно необъяснимая для него трагедия настолько на него повлияла, что даже в последние дни своей жизни, в ожидании казни в тюрьме Плетцензее, он просил друзей, если кому-нибудь из них удастся остаться в живых, узнать: «Почему Москва не поверила сообщениям и почему не подготовилась к войне?»
До «внезапного» нападения остался 61 день. 21 апреля 1941 Москва
На повестке дня— эвакуация Москвы
Приказ Сталина о прекращении обстрела германских самолетов, нарушающих воздушное пространство страны, увеличил число разведывательных полетов люфтваффе. Так, с начала апреля 1941 г. германские самолеты-разведчики 43 раза совершали полеты над территорией Советского Союза.
ИЗ СООБЩЕНИЯ НКВД СССР В ЦК ПАРТИИ. 21 АПРЕЛЯ 1941
За период с 1 по 19 апреля германские самолеты 43 раза нарушали государственную границу, совершая разведывательные полеты над нашей территорией на глубину 200 км. Большинство самолетов фиксировалось над районами: Рига, Кретинга, Таураге, Ломжа, Рава-Русская, Перемышль, Ровно.
Вопрос противовоздушной обороны, который рассматривался на Политбюро ЦК 25 января 1941 г., снова стал на повестку дня. Но теперь, по какой-то причине, речь шла исключительно о противовоздушной обороне Москвы.
Совет народных комиссаров вынес постановление. «О мерах по улучшению местной противовоздушной обороны г. Москвы». В соответствии с этим постановлением, был разработан беспрецедентный по своей эффективности план обороны столицы, по которому предусматривалось отражение воздушных ударов противника, осуществляемых с любого направления, в любое время суток, при любых погодных условиях и при любой высоте полета.
Параллельно с вопросом о противовоздушной обороне Москвы в Кремле рассматривался также и вопрос о необходимости, при определенных обстоятельствах, срочной эвакуации населения из столицы. Для заблаговременной подготовки эвакуации тогда же была создана специальная комиссия под названием: «Специальная комиссия по эвакуации населения из города Москвы в военное время».
Во главе комиссии был поставлен ответственный партийный функционер, организатор сталинских «чисток» в Москве, председатель Исполкома Моссовета Василий Пронин.
До начала операции «Барбаросса» осталось 59 дней. 23 апреля 1941. Лондон
«Я знал, что война начнется, но…»
Где-то 19-го, а может быть, и 20 апреля 1941 г., Сталин получил короткую записку из Лондона, которую вот уже 60 лет принято называть — предупреждение Черчилля:
«Я располагаю достоверными сведениями от надежного агента, что, когда немцы сочли Югославию пойманной в свою сеть, то есть после 20 марта, они начали перебрасывать из Румынии в Южную Польшу три из своих пяти танковых дивизий.
Как только они узнали о Сербской революции, это движение было отменено. Ваше Превосходительство легко поймет значение этих фактов».
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль решил вмешаться в ход исторических событий и поделиться с будущим союзником «достоверными сведениями от надежного агента». «Надежный агент» Черчилля был действительно «абсолютно надежным», хотя бы потому, что он был не человеком, а был машиной, носившей название «Энигма».
«Энигма» представляла собой электромеханическую шифровально-дешифровальную машину, работающую в автономном режиме, с ручным вводом данных, которую Германия применяла во время Второй мировой войны для шифровки своей секретной информации.
К началу войны немцы уже использовали около 20000 таких машин и были убеждены, что закодированные с помощью «Энигмы» радиограммы не поддаются дешифровке, так как сменяющиеся диски машины обеспечивали кодирование, практически, неповторяющимся шифром.
Однако в ходе войны большинство шифров «Энигмы» были все-таки взломаны, и произошло это в Лондоне. Первый шаг в направлении разгадки тайны «Энигмы» был сделан в 1939 г. на базе материалов, полученных британской разведкой от польских криптологов — Мариана Раевски, Ежи Рожицки и Хенрика Зигальски. Эти талантливые молодые ученые сумели вовремя сбежать в Лондон и передать англичанам имеющуюся в их распоряжении документацию машины. Дальнейшая работа велась уже в британской Государственной кодо-шифровальной школе или в так называемом Блетчли-Парке.
Блетчли-Парк представлял собой огромное красно-коричневое кирпичное здание, утыканное антеннами и окруженное множеством уродливых бараков, соединенных с главным зданием сетью темных переходов. В 1939 г. в Блетчли было около 1800 сотрудников, а к концу войны эта цифра доходила уже до 10000 человек.
Блетчли-Парк стал пристанищем множества криптологов, математиков, шахматистов, лингвистов и просто эксцентричных людей, обладавших острым умом и неординарным мышлением. Одним из них был гениальный английский математик Аллан Тьюринг. Говорят, что эксцентричность Тьюринга превосходила его гений. Так, опасаясь, что кто-нибудь из его коллег, по словам Тьюринга, «слямзит» его кофейную кружку, он приковал ее цепью к батарее центрального отопления.
На все заработанные деньги Тьюринг, опасаясь остаться нищим, покупал серебро и для сохранения закапывал его в лесу, неподалеку от Блетчли. Но, тщательно спрятав клад, странный человек сразу же забывал, где именно он это сделал! Жизнь талантливого ученого оборвалась трагически. Уволенный из Блетчли и привлеченный к ответственности за гомосексуализм, сорокадвухлетний Тьюринг покончил жизнь самоубийством. Благодарное человечество и по сей день чтит память Тьюринга — странного рассеянного человека, внесшего огромный вклад в создание современной вычислительной техники и вошедшего в историю как гений, взломавший код шифровальной машины «Энигма».