«19 июля 1941 г.
Дорогой отец, я в плену, здоров. Скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем.
Как будто профессиональный драматург писал историю плена сына Сталина. Отношение Иосифа Сталина к сдавшимся в плен советским солдатам в тот момент уже было хорошо известно — как к предателям. Маниакально жесткое отношение. Сдался в плен — переходишь в разряд врагов.
И вот через три недели после начала войны в разряд врагов переходит собственный сын, да еще смеет писать отцу записки, вместо того чтобы застрелиться, как попытался сделать в недалеком 1926 году. Если бы не некоторые документы и свидетельства, рассекреченные уже после войны, могло сложиться впечатление, что этот сюжет был разработан профессиональным драматургом.
Впрочем, к подлинности этих свидетельств мы еще вернемся. А пока давайте проследим до конца историю нахождения в плену Якова Джугашвили.
На советские войска и прифронтовые территории продолжали сбрасываться тонны листовок, на которых сын Сталина был изображен рядом со старшими офицерами вермахта и германских спецслужб. Под фотографиями призывы складывать оружие. Никто тогда не замечал, что на каких-то фотографиях свет падает с одной стороны, а тень в другую, что китель у Якова застегнут на левую сторону, по-женски. Что в жарком июле Яков почему-то стоит в теплой шинели. Что ни на одной из фотографий он не смотрит в камеру.
У нас зародились сомнения в подлинности этих фотографий.
31 мая 1948 года в немецкой Саксонии при разборке архивов советская военная переводчица Прохорова обнаружила два листа бумаги. Это был протокол первого допроса Якова Джугашвили 18 июля 1941 года.
«Так как у военнопленного никаких документов обнаружено не было, а Джугашвили выдает себя за сына Председателя Совнаркома СССР Иосифа Сталина-Джугашвили, то ему было предложено подписать прилагаемое при этом заявление в двух экземплярах. Джугашвили владеет английским, немецким и французским языками».
Что это был за человек, протокол допроса которого нашла военная переводчица? Был ли это действительно Яков Сталин или кто-то, выдававший себя за сына вождя и таким образом надеющийся на смягчение участи в немецком плену?
Мы помнили, что еще в сороковом году в аттестации Якова отмечалось неудовлетворительное знание лишь одного иностранного языка — английского, а этот человек владел тремя языками!
Но вернемся к многократно описанному в литературе ходу событий. Читая протоколы допросов, создается ощущение, что присутствуешь на теоретическом споре непримиримых врагов — профессиональных пропагандистов. В протоколах допросов — сплошные клише. Тем не менее из этих протоколов следует, что Яков отказался от сотрудничества с немцами. Его отправляют в Берлин в распоряжение департамента Геббельса. Ход логичный. Куда бы отправили гипотетически плененного сына Гитлера или Муссолини? Конечно, в Москву. Надзор за пленным сыном Сталина осуществляет гестапо. После нескольких неудачных попыток заставить Якова Джугашвили участвовать в пропагандистских акциях его перемещают сначала в офицерский лагерь «Любек», а затем в концлагерь «Хомельбург». А вот это выглядит странно. Неужели в Берлине не нашлось места для сына Сталина? Неужели такие опытные асы идеологической борьбы и ведения переговоров с позиции силы, как немцы, отказались использовать в игре такой козырь, каким, несомненно, являлся сын Верховного главнокомандующего противоборствующей страны? Верится с трудом. Ведь то, что восточная кампания сразу пошла не совсем по плану, немцы поняли довольно скоро.
Иосиф Сталин не переставал интересоваться судьбой сына. Поэтому советская внешняя разведка отслеживала все передвижения Якова Джугашвили.Или человека, выдававшего себя за старшего сына Сталина. Почему мы сегодня имеем право так ставить вопрос? Потому что в процессе подготовки к съемкам фильма мы получили, что называется, «информацию к размышлению».
За два года плена немецкие спецслужбы и пропагандисты почему-то не сняли ни одного кадра кинохроники, пусть из-за угла, пусть с помощью скрытой камеры. Ведь ничего нет. А уж как немцы умели снимать то, что им надо, хорошо известно. Мы помним и германские войска перед вторжением в СССР, и глаза советских красноармейцев, попавших в плен в первые дни войны, и украинских старушек в белых платочках. Немцы снимали все, а вот Якова почему-то не засняли и не устроили так, чтобы пленку увидел его отец. Как, впрочем, нет и ни одной записи голоса Якова Джугашвили. Нет, это определенно странно, что немцы упустили такую возможность передать привет Сталину. Но об этом можем думать мы сегодня. Находясь на расстоянии шестидесяти лет от того времени. Тогда же было известно точно одно — Яков Джугашвили пропал. Во всяком случае, на территории, подконтрольной советским войскам, его не было, убитым его никто не видел. С той стороны шла информация, что сын самого Сталина якобы у них.
Сохранилось несколько воспоминаний тех, кто жил с Яковом в одном бараке и в «Любеке», и в «Хомельбурге», и в последнем месте пребывания Джугашвили — в особом лагере «А» в Заксенхаузене. Но дело в том, что никто из этих людей не знал и не видел Якова до войны. Похоже, что мы имеем дело с одной из самых изощренных операций немецких спецслужб. Одним ударом они убивали двух зайцев: держали в напряжении Сталина и ждали врага у себя в тылу. Известно о нескольких группах, получивших задание от советского руководства освободить Якова из плена. Все эти попытки окончились неудачами. Зато немцы получили возможность отслеживать связи и контакты действующих у них в тылу подпольщиков. И наконец, поведение Сталина говорит о том, что он нервничал, сильно нервничал. В ярости он наносит удар по своей невестке — Яшиной жене. В этом был весь Сталин. Юлию Мельцер арестовали, обвинили ее в том, что Яков Джугашвили попал в плен. Следствие, а значит, Сталин считал, что Юля передавала немцам информацию о Якове. Полтора года светская красавица Юля, невестка Сталина, провела в тюрьме в Куйбышеве.
Вспоминает Кира Политковская, племянница жены Сталина Надежды Аллилуевой. До войны она неоднократно встречалась с Юлией Мельцер.
«И она уже пришла седая, но все равно очень, очень красивая женщина была».
На свободу Юлия вышла уже тогда, когда пришло сообщение о том, что Яков Джугашвили погиб в плену.
Обстоятельства этой трагедии стали известны после войны из обнаруженного письма рейхсфюрера СС Гиммлера министру иностранных дел Риббентропу, а затем из опубликованных показаний охранника особого лагеря «А» в Заксенхаузене Конрада Харфика. Обратите внимание, что все это опять же немецкие источники. Из показания Харфика следует, что около 20 часов 14 апреля 1943 года он получил задание запереть дверь в проволочном заборе, разделявшем бараки с военнопленными. Вдруг Яков Джугашвили с криком «часовой, стреляй!» стремительно бросился мимо Харфика к проволоке, через которую проходил ток высокого напряжения. Харфик какое-то время пытался образумить Якова, но когда тот все-таки ухватился за проволоку, выстрелил ему в голову с расстояния 6—7 метров. Джугашвили разжал руки и откинулся назад, оставшись висеть на проволоке.
И опять мы позволим себе задать несколько вопросов. Представьте себе контакт человека с проволокой, по которой проходит напряжение в 500 вольт. Смерть от паралича должна наступить мгновенно. Зачем нужно было еще стрелять, причем не в ноги, не в спину, а сразу в затылок? Не означает ли это, что Якова или человека, выдававшего себя за Якова, вначале застрелили, а потом уже бросили на проволоку?
Почему неожиданная смерть Якова совпала с моментом, когда по линии Красного Креста активизировались переговоры об обмене фельдмаршала Паулюса на Якова Джугашвили? Случайно ли это совпадение? И наконец, почему фотография висящего на проволоке Якова, представленная в уголовном деле Имперского управления криминальной полиции фашистской Германии, такая нечеткая?