Чтобы продемонстрировать Лавалю серьезность советских намерений, его пригласили посетить военный аэродром под Москвой, где он наблюдал полеты военных самолетов и учения парашютных войск[69]. Не успел Лаваль приехать в Париж, как советский военный атташе Венцов проинформировал французский генеральный штаб, что штаб РККА «готов вступить в отношения с французским генштабом»[70]. Последний занял выжидательную позицию, поскольку начальник французского генштаба генерал М. Гамелен считал, что в настоящий момент пока еще рано говорить о каких-либо конкретных аспектах франко-русского военного сотрудничества[71]. В июне советский посол во Франции В. П. Потемкин вновь напомнил военному министру Фабри о желании Советского Союза заключить военную конвенцию.
С целью продемонстрировать реальные возможности Красной Армии и ее успехи в деле модернизации военные делегации Франции, Чехословакии и Италии были приглашены на большие осенние маневры войск Киевского военного округа, проходившие с 12 по 17 сентября 1935 года. Руководил учениями командующий округом И. Э. Якир. Маневры были организованы с большим размахом. Наряду с использованием стрелковых и кавалерийских соединений широко применялись механизированные и танковые войска и, что особенно поразило иностранных гостей, массовый воздушный десант. Гвоздем программы была отработка теории глубокой наступательной операции.
Маневры были отсняты на кинопленку, и фильм о них демонстрировался в советских посольствах ряда европейских стран членам правительств и представителям генштабов. Генерал Луазо, возглавлявший французскую делегацию на киевских маневрах, по возвращении представил доклад, в котором дал высокую оценку достижениям Красной Армии. «Это поможет ей, — писал он в заключении, — удержаться на Восточном фронте в такой критический момент, как начало конфликта, столь важного для сил, оказывающих сопротивление на Западе»[72]. Доклад Луазо, однако, не встретил понимания у руководителей французского генерального штаба, а сам генерал получил выговор за неумеренные похвалы в адрес Красной Армии. Видимо, французский генштаб еще не созрел для объективных оценок и тесного военного сотрудничества с Советским Союзом. В результате французская сторона, не без влияния Англии, не решилась подписать военную конвенцию с СССР.
Подписание советско-французского договора о взаимной помощи было, бесспорно, крупным достижением советской внешней политики. Однако собственно военное его значение нельзя было переоценивать. Литвинов вынужден был констатировать, что «не следует возлагать на пакт серьезных надежд в смысле действительной военной помощи в случае войны… Пакт для нас имеет преимущественно политическое значение, уменьшая шансы войны как со стороны Германии, так и со стороны и Польши, и Японии»[73].
Вслед за советско-французским договором 16 мая был заключен договор о взаимной помощи между СССР и Чехословакией. По настоянию президента Чехословакии Э. Бенеша в текст его была включена оговорка: обязательства СССР и Чехословакии об оказании взаимной помощи будут действовать лишь в том случае, если помощь Чехословакии и Советскому Союзу в случае агрессии против них будет оказана Францией[74]. Это отражало настроение чехословацких правящих кругов, опасавшихся «советизации» страны в случае вступления в нее войск РККА без французских сил.
Военные руководители Чехословакии отнеслись к сотрудничеству с РККА без особых политических предубеждений. Они сразу же поставили вопросы взаимодействия с Красной Армией в случае нападения агрессора на их страну на практическую основу. Начальник Генерального штаба РККА А. И. Егоров, посетивший Чехословакию летом 1936 года, докладывал 7 июля наркому обороны Ворошилову об этом следующее: «Надо отметить особый интерес, проявляемый чехами к нашей авиации, что видно из заявления Крейчи (министр обороны Чехословакии. — Прим. авт.), который сказал, что если на пропуск через Румынию частей Красной Армии надо добиваться согласия румын, то для авиации этого не потребуется. Она воздушным путем прилетит прямо на нашу территорию. По его словам, они подготовили уже аэродромы для приема наших 18 эскадрилий и дополнительно подготавливают еще на 16 эскадрилий»[75].
71
General Gamelin. Servir. Le Prologue du Drarae (1930 — Aout 1939). Paris, 1946. P. 166.
74
Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. М., 1978. Т. 3. С. 113–116.