Все более культивировался образ «осажденной крепости», против которой готовит войну капиталистическое окружение. На VI конгрессе Коминтерна была принята резолюция, в которой говорилось: «…Пролетариат Советского Союза не предается иллюзиям о возможности прочного мира с империалистами. Он знает, что нападение империализма на Советскую власть неизбежно, что в процессе мировой пролетарской революции неизбежны и необходимы войны пролетарских государств с буржуазными, войны за освобождение мира от капитализма»[11].
События конца 20-х годов, особенно 1927 года (разрыв отношений с Англией, убийство советского полпреда в Варшаве П. Л. Войкова, налеты на советские представительства в Пекине, Шанхае, Тяньцзине, участившиеся вооруженные провокации на границе и т. п.), а также начавшийся в 1929 году мировой экономический кризис все более укрепляли уверенность политического руководства СССР в возрастании угрозы войны. На XV съезде ВКП(б) отмечалось, что «усиление интервенционистских тенденций в лагере империалистов и угроза войны (в отношении СССР) есть один из основных факторов нынешнего положения». Сталин ставил задачу «учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну, откупившись от капиталистов, и принять все меры к сохранению мирных отношений»[12].
Штаб РККА, анализируя тенденции развития военно-политической обстановки в 1928 году, делал вывод о неизбежности в ближайшем будущем агрессии против Советского Союза. Считалось, что это произойдет в форме новой военной интервенции империалистической коалиции, в рамках которой роли между государствами распределятся следующим образом: «одни возьмут на себя задачу вдохновителей и банкиров, финансирующих это «предприятие»; другие составят военно-экономическую базу для антисоветского вооруженного фронта; третьи явятся поставщиками живой силы («пушечного мяса») для этого фронта; четвертые будут играть роль рассадника и распространителя враждебной нам политической пропаганды; пятые — выполнять функции, связанные с экономической блокадой СССР; шестые ограничатся ролью «наблюдателей» и будут сохранять благожелательный для врагов СССР «нейтралитет»[13].
По оценкам советской военной разведки, «вопрос о создании антисоветского военного кулака на наших западных границах уже решается позицией Польши и Румынии, т. е. теми государствами, которые принадлежат к числу наиболее враждебно относящихся к нам»[14]. Генштаб подчеркивал, однако, что «империалистическая интервенция в СССР без участия Германии (по крайней мере, без ее нейтралитета)» немыслима, так как главный противник на западных границах — Польша — не рискнет на войну без обеспечения своего тыла со стороны Германии. Поэтому правильно будет сигнализировать непосредственную угрозу войны именно в тот момент, когда к антисоветскому блоку примкнет Германия[15].
Оценки Генштабом степени военной угрозы отличались от взглядов политического руководства. В Кремле считали, что новая интервенция против СССР готовится под эгидой Англии, главной ударной силой в войне против СССР будут Польша и Румыния, а также белогвардейские формирования из эмигрантов, находившихся в различных странах Европы. Расходясь в частностях, оценки политиков и стратегов совпадали в главном: против СССР готовится война.
Предстояло сделать свой выбор, определить приоритеты. А сделать это было непросто. Разразился кризис мировой экономики.
Кризис 1929–1933 годов нанес сильнейший удар капиталистическому миру, причинил громадный ущерб экономике многих государств, отбросил их производство на уровень наиболее низких показателей. Если принять 1913 год за 100 %, то индекс промышленной продукции упал в 1932 году по сравнению с 1929 годом в Англии со 104,4 % до 70,7 %, во Франции — со 144 % до 92 %, в Германии — со 108,3 % до 51,8 %[16]. Положение усугублялось тем, что промышленный кризис слился с аграрным. Финансовая система в результате волны банкротств оказалась в состоянии хаоса. Международная валютно-финансовая сфера капитализма была подорвана.
Кризис оказался особенно болезненным для экономики Германии. Сокращение почти вдвое промышленного производства обернулось настоящей катастрофой для немецкого народа. В первую очередь пострадал рабочий класс. К концу 1929 года число безработных составило 3,4 млн., а спустя год — 4,4 млн. человек[17]. Кризис ударил и по крестьянству: цены на сельскохозяйственные продукты падали, многие крестьянские хозяйства разорялись. Экономический спад больно задел и средние слои — владельцев небольших предприятий, мелких торговцев, ремесленников. На них усилили прессинг мощные тресты, крупные торговые фирмы, универсальные магазины. В обстановке поляризации социально-политических сил господствующий класс Германии значительно уклонился вправо. В результате сговора немецких монополистов с военщиной и крупнейшими аграриями к власти в стране пришли нацисты.
12
XV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчет. М.—Л., 1928. С. 46.