Он так и не уступил.
(М. Титвинидзе. Страница воспоминаний. Газета «Заря Востока» № 187 от 12 августа 1936 г.)
В духовном училище воспитывались будущие священники, и поэтому им всячески старались привить богобоязнь и смирение.
Однако на Иосифа Джугашвили такая система воспитания не влияла. Ни одной из перечисленных выше добродетелей в нем не было заметно. Несмотря на строгий режим, он был и остался смелым и свободолюбивым мальчиком. В то время как другие ребята, в большинстве своем, чуть ли не трепетали перед школьным начальством, Иосиф смело подходил к любому преподавателю, говорил с ним о причинах отставания того или иного ученика, о средствах к его исправлению и т. п. Столь же смело обращался он с просьбами за провинившихся учеников к инспектору, к надзирателям.
(По воспоминаниям Г. И. Елисабедашвили. Матер. Тбил. фил. ИМЭЛ.)
В Горийском духовном училище разрешили ввести часы светского пения, и это надо приписать инициативе Coco. Помню, как-то раз, по окончании спевки, Coco обратился ко мне с вопросом, почему рядом с нами, в городском училище, наряду с церковными поют и светские песни, а нам не разрешают.
После некоторого раздумья я ответил, что наша школа — Духовное училище, поэтому мы должны хорошо знать церковное пение, для городского же училища это необязательно.
— Я думаю, — возразил Coco, — что и мы ничего не потеряем, если хоть иногда будем исполнять народные песни. Попросим, может быть, разрешат…
Спустя некоторое время из Тбилиси для производства ревизии в училище приехал преподаватель духовной семинарии. Результатами ревизии он остался доволен.
Очень понравился ему наш хор, в особенности сольное исполнение Coco. Последний воспользовался этим и шепнул мне, чтобы я поговорил с ревизором о введении в училище светского пения. Я передал ревизору о нашем общем желании, причем и Coco принял участие в этой беседе.
Ревизор предложил нам подать соответствующее заявление в правление училища и обещал, что поддержит наше ходатайство перед экзархом. Мы так и сделали. Через некоторое время от экзарха было получено разрешение исполнять светские песни и выделить особые часы для занятий учеников гимнастикой. После этого в стенах училища часто можно было слышать грузинские народные песни, исполняемые хором под руководством Coco: «Чаухтет да чаухтет Бараташвилса»[1], «Курдгели чамоцанцалда»[2], «Вай шен чемо тетро бато»[3] и другие.
(По воспоминаниям С. П. Гогдинидзе. Матер. Тбил. фил. ИМЭЛ.)
Разрядный список учеников Горийского духовного училища, составленный правлением училища после экзаменов, бывших в конце 1893/94 учебного года.
Класс IV
Рекомендуются к переводу в семинарию.
Разряд первый:
1) Джугашвили Иосиф, 2) Лиадзе Самсон, 3) Тхинвалели Христесий, 4) Гордезиани Дионисий, 5) Хурошвили Роман (и другие. — Авт.).
(«Духовный вестник Грузинского экзархата» № 14 от 15 июля 1894 г., с. 14.)
Горийское духовное училище мы окончили в 1894 году. На выпускных экзаменах Иосиф особенно отличился. Помимо аттестата с круглыми пятерками ему выдали похвальный лист, что для того времени являлось событием из ряда вон выходящим, потому что отец его был не духовного звания и занимался сапожным ремеслом.
(Д. Гогохия. На всю жизнь запомнились эти дни. Сборник «Рассказы старых рабочих о великом вожде», с. 41.)
Между Виссарионом и Кеке возникли неприятности по вопросу о воспитании сына. Отец был того мнения, что сын должен унаследовать профессию своего отца, а мать придерживалась совершенно иного взгляда.
— Ты хочешь, чтобы мой сын стал митрополитом? Ты никогда не доживешь до этого! Я — сапожник, и мой сын тоже должен стать сапожником, да и все равно будет он сапожником! — так часто говорил Виссарион своей жене.
Несмотря на то что Виссарион жил и работал в Тифлисе, а Кеке с сыном — в Гори, она постоянно беспокоилась:
— А ну как приедет Виссарион да увезет сына и окончательно оторвет его от учебы?
(По воспоминаниям С. П. Гоглинидзе. Матер. Тбил. фил. ИМЭЛ.)
Виссариону не давала покоя мысль, что его сын ходит в училище и не изучает ремесло. И вот в один прекрасный день в Гори приехал Виссарион и отдал Coco на фабрику Адельханова.