— Издалека! — бросает Coco.
Скупо и коротко Coco рассказал о том, как из тюрьмы, где он просидел много месяцев, его выслали в Иркутскую губернию, в село Уда.
— Оттуда решил бежать. Сначала не удалось — стражник не спускал с меня глаз. Потом начались морозы. Выждал немного достал кое-что из теплых вещей и ушел пешком. Едва не отморозил лицо. Башлык помог. И вот добрался. Сперва в Батум, а потом сюда. Как тут у вас? Что бакинцы делают?
…Отец рассказывает о бакинских делах, о типографии, о поручении, делится сомнениями: удастся ли ему с Шелгуновым благополучно довезти тяжелый, громоздкий груз — станок, барабан от него и еще шрифт?
Coco внимательно слушает.
— А зачем вам везти все сразу? — говорит он. — Станок действительно велик. Разберите его на части и везите отдельно. Сядьте в разные вагоны и не показывайте виду, что едете вместе. А шрифт пусть привезут потом, другие…
Я запомнила рассказ отца о его первой встрече с молодым Сталиным. Это было в начале января 1904 года.
…В один из первых сентябрьских дней 1911 года в передней продребезжал звонок.
— Открой, Нюра! — крикнула из соседней комнаты мама.
Я пробежала мимо монтерской, где у телефона разговаривал дежурный, и открыла входную дверь.
— А, Сила! Пожалуйста, заходите!
Я шумно обрадовалась нашему взрослому другу Силе Тодрия, но смолкла, увидев за невысоким Силой кого-то, мне незнакомого. В черном пальто, в мягкой шляпе, незнакомец был очень худощав. Когда он вошел в переднюю, я рассмотрела бледное лицо, внимательные карие глаза под густыми, остро изломанными бровями.
— Папа дома? — спросил Сила. — Мы к нему с товарищем.
— Скоро должен вернуться. Входите! Мама в столовой, — пригласила я.
Они оба прошли в комнату, и, здороваясь, Сила сказал маме:
— Познакомься с товарищем — это Coco!
Я не решилась пройти в столовую, потому что, приглушая голос, Сила о чем-то заговорил, и я поняла — мне не надо присутствовать при разговоре.
Время подходило к обеду, но папа все еще не возвращался. Товарищи оставались в столовой. Сила зашел к нам поболтать, перелистал наши книги, над чем-то посмеялся. Тот, кого он назвал Coco, продолжал читать газеты, лежавшие на столе. Из-за притворенной двери к нам доносился его чуть глуховатый голос, коротко и неторопливо о чем-то спрашивавший Силу.
Папа пришел позже и обрадованно поздоровался с гостями. Он долго пожимал руку Coco и что-то сказал ему и Силе. И глуховатый голос раскатисто и насмешливо произнес:
— Ну вот… везде вам они мерещатся!
— А посмотрите сами в окно.
Все трое приблизились к открытому окну, выходившему на Саратовскую улицу.
— Ну, что, видите? — продолжал отец. — Меня эти не проведут. Я их сразу приметил, подходя к дому.
Мы невольно прислушались к разговору. Дверь в нашу комнату распахнулась.
— А ну, ребята, — позвал папа, — по очереди выйдите во двор, посмотрите, — ходят там двое этаких, в котелках…
Я первая сбежала вниз и сделала несколько шагов в глубину двора. У арки ворот я заметила одного из тех, о ком говорил отец. Второго я увидела на улице, там, куда выходили наши окна. Стараясь как можно удачнее притвориться, что я вышла по делу, я добежала до угловой лавочки и, вернувшись, опять заметила обоих шпиков. Поднявшись в комнаты, я обо всем подробно рассказала.
— Придется подождать, — сказал Coco.
Мы теперь уже знали, что это тот самый Coco, о котором часто говорили товарищи. Coco — известный революционер, папа знал его еще в Тифлисе и Баку. Coco несколько раз арестовывали и ссылали, но он всегда убегал из ссылки. И сейчас бежал из далекого Северного края, и вот его уже опять ищет полиция.
Федя тоже сошел вниз и, вернувшись, повторил, что двое в котелках все еще гуляют у дома.
Наступал вечер, за окном стемнело. В монтерской сменились дежурные, и монтер Забелин зашел в столовую. Дверь в нашу комнату захлопнулась плотнее, и, не смея больше ни о чем расспрашивать, мы уже укладывались спать, когда слова прощальных приветствий, которыми обменялся Coco с отцом и мамой, Донеслись в нашу комнату.
…Через несколько дней Сила опять зашел к нам. Все были дома. Сила был невесел и озабочен.
— Арестовали, — ответил Сила на общий безмолвный вопрос.
Подробно о том, что произошло в эти дни, мы узнали потом от Сталина, из рассказов Силы и папы. Вот как все это было.
Накануне Сталин приехал в Питер. Было хмурое, дождливое утро. Он вышел с Николаевского вокзала и решил побродить по городу. В Питере были друзья, кто-нибудь может встретиться на улице. Это безопасней, чем искать по адресам.