Его сослали к Полярному кругу, в Туруханский край. У нас теперь был новый адрес, по которому мы отправляли посылки и деньги из фонда помощи. Сталин вспоминал, как однажды был обрадован в своем одиночестве записочкой, которую неожиданно нашел в кармане пиджака. Мы вложили этот привет от нас, когда отправляли ему зимний костюм.
С отцом он переписывался. Мы читали его письма и видели далекий край, где свирепствует лютая зима. Там, в избе остяков-рыболовов, в деревушке, затерявшейся в унылой бесконечной тундре, он жил.
Но в письмах Сталина не было ни слова о тяжелых условиях. Он просил ничего ему не посылать, не тратить денег: «Не забывайте, что у вас большая семья», — напоминал он в письме, адресованном отцу. «Всем необходимым я уже запасся», — обычно сообщал он. Вот что он написал однажды:
«25/Х1
Для Ольги Евгеньевны
Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и чистые чувства ко мне. Никогда не забуду Вашего заботливого отношения ко мне! Жду момента, когда я освобожусь из ссылки и, приехав в Петербургу лично поблагодарю Васу а также Сергеяг за все. Ведь мне остается всего-навсего два года.
Посылку получил. Благодарю. Прошу только об одном — не тратиться больше на меня: Вам деньги самим нужны. Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия, — летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, — и я до глупости истосковался по видам природы хотя бы на бумаге.
Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего.
Я живу, как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоров вполне, — должно быть, привык к здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошел до 45 градусов.
До следующего письма.
Уважающий Вас Иосиф».
Из Курейки он прислал отцу законченную рукопись своего труда по национальному вопросу. Он просил переслать эту рукопись за границу, Ленину, который ждал эту работу.
Вместе с сестрой Надей мы отнесли рукопись Бадаеву, который и отправил ее Владимиру Ильич[9].
В. Швейцер
Сталин в Туруханской ссылке
…От Петербурга до Курейки — путь долгий и изнурительный. Везли в арестантских вагонах, по месяцам задерживались в переполненных этапных тюрьмах, потом бесконечно долго ехали по реке. Сталина везли по реке Енисею в небольшой лодке. Только подумать, в лодке нужно было проехать больше двух тысяч километров по бурному, стремительному Енисею. На пути встречались водовороты и пороги. Больше месяца длилось это опасное путешествие по Енисею, пока, наконец, не добрались до села Монастырского.
Село Монастырское было центром Туруханского края. По тому времени Монастырское считалось большим культурным селом в этом диком и пустынном месте. Здесь была школа, церковь, полицейские власти. Здесь жил пристав. Сюда обычно высылали политических ссыльных.
Но село Монастырское показалось царскому правительству недостаточно глухим местом. Правительство боялось, что Сталин сможет еще раз убежать. В департаменте полиции он числился «бегуном», потому что редко оставался в ссылке больше двух-трех месяцев. На этот раз, чтобы отрезать Сталину все пути к побегу, его заслали сначала в поселок Костино, а в начале 1914 года переправили в Курейку.
Курейка — маленький поселок, затерявшийся где-то далеко за Полярным кругом в беспредельной туруханской пустыне. Это самое северное поселение Туруханского края. Про Курейку можно было без преувеличения сказать, что она находится на краю земли. Зима длится здесь 8–9 месяцев, и зимняя ночь тянется круглые сутки. Здесь никогда не произрастали хлеба и овощи. Тундра и леса были переполнены дикими зверями. Человек при 65-градусном морозе ютился в юрте. Простая теплая избушка являлась уже привилегией более счастливых людей. И вот сюда, в глушь Туруханского края, в маленькую заброшенную Курейку, выслали Сталина.
В Курейку Сталина переводили вместе с Яковом Свердловым. В одном из писем к сестре Яков писал:
«Меня и Иосифа Джугашвили переводят на 100 верст севернее, севернее Полярного круга на 80 верст. Надзор усилили, от почты оторвали; последняя — раз в месяц через «ходока», который часто запаздывает. Практически не более 8–9 почт в год…»