При Патриархе был образован Священный синод.
Митрополиты Сергий и Алексий просили Сталина разрешить организовать богословские курсы при некоторых епархиях. Согласившись с этим, Сталин ответил: [338]
– Почему вы ставите вопрос только о богословских курсах? Правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий при всех епархиях, где это нужно.
Митрополит Алексий сказал:
– Для открытия духовных академий еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий – принимать в них лиц моложе 18 лет считаю неподходящим, по прошлому опыту зная, что пока у человека не сложилось определенное мировоззрение, готовить их в качестве пастырей весьма опасно, так как получится большой отсев.
Сталин сказал:
– Ну, как хотите, это дело ваше, если хотите богословские курсы – начинайте с них, но правительство не будет иметь возражений и против открытия семинарий и академии.
На вопрос об организации издания журнала Московской патриархии Сталин ответил:
– Журнал можно и следует выпускать.
Был затронут вопрос об открытии церквей в ряде епархий, о предоставлении права епархиальным архиереям входить в переговоры с гражданской властью по вопросу открытия церквей.
Сталин ответил:
– По этому вопросу никаких препятствий со стороны правительства не будет.
Митрополит Алексий попросил об освобождении некоторых архиереев, находящихся в ссылке, в лагерях, в тюрьмах. Сталин ответил:
– Представьте такой список, мы его рассмотрим. Архиереям было обеспечено право распоряжаться церковными денежными средствами.
– Не надо, – заметил Сталин, – препятствовать организации свечных заводов.
А на недоумение митрополитов ответил:
– Если нужно сейчас или нужно будет в дальнейшем, государство может отпустить соответствующие субсидии церковному центру.
И митрополиты уж никак не ожидали, что глава правительства поинтересуется их бытом. [339]
– На рынке, – говорил он, – продукты покупать вам неудобно и дорого, и сейчас на рынок продуктов колхозники выбрасывают мало. Поэтому государство может обеспечить вас продуктами по государственным ценам. Кроме того, мы завтра–послезавтра предоставим в ваше распоряжение две–три легковые автомашины с горючим.
«Русская церковь, – подчеркнул в этой беседе Сталин, – может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР» (цит. по: [94, с. 137]).
Сергий попросил разрешение занять бывший Игуменский корпус Новодевичьего монастыря...
«Там сыро и холодно, здание шестнадцатого века постройки, – сказал Сталин. – Вам завтра правительство предоставит благоустроенное и подготовленное помещение – трехэтажный особняк в Чистом переулке, который раньше занимал бывший немецкий посол Шуленбург. Имущество, мебель, здание – советские, сейчас покажем план здания».
Подводя итог встрече, Сталин произнес:
«Если нет вопросов, то, может быть, будут потом. Правительство предполагает образовать специальный государственный аппарат – Совет по делам Русской Православной церкви. Карпов во главе. Как смотрите на это?» И, расставаясь с иерархами, обратился к Сергию: «Ваше высокопреосвященство, это все, что я пока могу для вас сделать».
Первая краткая встреча Сталина с митрополитом Сергием состоялась уже в июле 1941 года. Обсуждался вопрос об участии Церкви в Отечественной войне. На завершающем этапе войны, 10 апреля 1945 года, Сталин принял патриарха Московского и всея Руси Алексия (в миру Симанский С. В.), избранного после кончины в 1944 году патриарха Сергия. На встрече были обсуждены вопросы патриотической деятельности Церкви в мирных условиях, а также расширения духовного образования и церковно–издательского дела.
И Сергий, и Алексий называли И. В. Сталина «богоизбранным вождем». Этого же мнения придерживался и крупный ученый – медик и богослов архиепископ Лука – В. Ф. Войно–Ясенецкий, сидевший в тюрьме до войны. «Сталин, – говорил [340] он, – сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину».
Во время Отечественной войны было создано Управление мусульман Северного Кавказа к уже существующим – Центральному духовному управлению мусульман России, основанному по указу императрицы Екатерины II в 1769 году. Духовному управлению мусульман Средней Азии и Казахстана с центром в Ташкенте, Духовному управлению мусульман Закавказья с центром в Баку. Духовное управление мусульман России (ДУМ ЕС) объявило священную войну – джихад германскому фашизму. Они собирали пожертвования на покупку танков, самолетов. Получали благодарственные телеграммы от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Мусульмане принимали самое непосредственное участие в отражении фашистской агрессии.
Служители всех конфессий разделили судьбу своего народа в нелегкую годину войны. Исполняя свой патриотический долг, они совершали служение Отечеству как в традиционных, разрешенных церковью, так и в диктуемых военным временем формах.
Все это привело к изменению взаимоотношений государства и церкви. Произошел отказ от грубой антицерковной кампании. Церковь, забыв прошлые обиды и гонения, поддержала Советское государство, призывала народ сплотиться вокруг державного вождя И. В. Сталина. Митрополит Вениамин (Федченков) писал в 1945 году:
«После недоразумений сотрудничество Церкви и Советского Союза не случайно, а искренно... Религиозный дух Церкви, независимо от политического строя, пойдет вслед и параллельно с социализмом...» (цит. по: [177]).
Ответственные за судьбу народа и страны, государство и церковь стали опираться на богатейшую русскую духовную традицию.
Иные недобросовестные авторы пишут теперь об «уступках» церкви, об «отступничестве» Сталина от социалистических принципов, марксистско–ленинского учения и т. д. На самом деле эта мера советского правительства, Сталина была продиктована стремлением объединить весь советский народ, без деления [341] на верующих и неверующих, атеистов. Это отражало морально–политическое единство советского общества и служило делу мобилизации всех сил народа на окончательный разгром фашистской Германии.
Заслуживает внимания объективное суждение известного общественного деятеля и публициста Ю. П. Белова, высказанное в статье «Сим победиши (о единстве социализма и патриотизма)»:
«Сталин отлично понимал, что воинствующий атеизм есть дань революционному романтизму, доведенному, может быть и умышленно, Троцкими и бухариными до абсурда – до отказа русскому человеку иметь национальное сознание. Это сознание (и самосознание) формировалось под более чем тысячелетним влиянием христианской (православной) религии. Уважение к русскому народу обязывало отказаться от воинствующего атеизма. И в этом не было проявления великодержавного шовинизма, а была правда истории. Сталин, как никто, понимал великое историческое предназначение и тяжелую миссию русского человека. Он хорошо знал отечественную историю и разделял мысль Достоевского, что ко всемирному, всечеловеческому объединению народов сердце русское может быть более других предназначено...»
Мудрое прозрение русского писателя справедливо. Великая Отечественная война доказала это. В ней русский народ был ведущей объединяющей силой.
«Задолго до начала войны произошло соединение классового сознания русских (стремление к социализму как социальной справедливости и к ее идеалу – коммунизму) с их патриотическим сознанием. Особенность последнего – интернационализм. Россия – явление интернациональное. Историческая роль в названном соединении принадлежит Сталину. Единство социализма и патриотизма никогда не было столь наглядным и впечатляющим, как в сталинскую эпоху. Ее драмы и трагедии, от коих нельзя уходить, уважаемый читатель, еще ждут своего исследования. Но одно бесспорно: Великая Победа никогда не пришла бы на нашу землю, если бы русский вопрос не стал гвоздем национальной политики в СССР, если бы советский патриотизм не зиждился на фундаменте русского патриотизма» [176]. [342]