Сталин заявил, что «тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны», что «не надо только бояться немцев». Этот упрек вызвал раздражение Черчилля, который напомнил Сталину, что в 1940 г. Англия сражалась с Гитлером практически в одиночку и немцы не решились осуществить высадку на Британские острова.
13 августа состоялась вторая беседа Сталина и Черчилля. Сталина сопровождал Молотов, Черчилля – Гарриман, Брук, Кадоган, Уэйвелл, Теддер. В ходе беседы ключевые вопросы первой встречи получили дальнейшее развитие. Сталин отметил, что расхождение между западными союзниками и СССР состоит в том, что «англичане и американцы оценивают русский фронт как второстепенный, а он (Сталин. – В. С.)считает его первостепенным», и что западные союзники не выполняют своих обязательств по поставкам в СССР оружия и других материалов, «дают не то, что обещано», но в то же время выразил благодарность за эти поставки.
Сталин предложил английским военным, если они изъявят желание, ознакомиться с советскими реактивными установками залпового огня («катюшами». – В. С.),что и было организовано на следующий день. Сталин заявил, что итоговое коммюнике не должно содержать «невыполнимые обещания». [364]
Черчилль, в свою очередь, подчеркнул, что нельзя противнику давать повод думать, что «между союзниками имеются разногласия». В заключение Сталин, по просьбе Черчилля, обстоятельно рассказал о советских планах защиты Кавказа.
14 августа Сталин дал обед в честь Черчилля. Во время обеда продолжалась беседа, в ходе которой, по воспоминаниям главного маршала авиации А. Е. Голованова,
«Тосты продолжались. Черчилль на глазах пьянел, в поведении же Сталина ничего не менялось. ...Судя по всему, Черчилль начал говорить что–то лишнее, так как Брук стараясь делать это как можно незаметнее, то и дело тянул Черчилля за рукав. Сталин же продолжал непринужденно вести, как видно, весьма интересовавшую его беседу. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Сталин подошел ко мне и сказал: «Не бойся, России не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал...» (см.: [139]).
В самые напряженные дни боев на Кавказе, 30 сентября 1942 года, Черчилль писал Сталину о своем желании оказать помощь Советскому Союзу. На самом деле в это время у англичан был разработан план под кодовым названием «Вельвет». Согласно этому специальному плану, 10–я английская армия предназначалась для вторжения на Кавказ. Так под шум идущей войны Англия стремилась прибрать к рукам кавказские источники нефти.
В конце 1942 – начале 1943 годов вставал вопрос о принятии Сталиным участия в трехсторонней встрече глав правительств Англии, США и СССР. Однако в связи с тяжелым положением на советско–германском фронте Сталин не мог покинуть страну для выезда в Шотландию или другие предлагаемые союзниками районы. Правда, он дал согласие на личное предложение Рузвельта встретиться на двусторонней основе, без Черчилля. 26 мая 1943 года Сталин в послании Рузвельту сообщил, что такую встречу можно было бы провести «в июле или августе» на Аляске.
Намечаемая встреча сорвалась. 4 июня от имени американского президента было сообщено, что англо–американская конференция в Вашингтоне, состоявшаяся 12–25 мая 1943 года, [365] приняла решение отложить открытие второго фронта еще на год. В ответном послании от 11 июня Сталин напомнил об обещаниях, которые западные лидеры твердо давали в январе–марте 1943 года, начать высадку во Франции не позднее сентября 1943 года. Сталин, с присущей ему прямотой обвинил Рузвельта и Черчилля в обмане. А вопрос о личной встрече двух лидеров вообще не упоминал.
Между тем в марте – апреле 1943 года состоялся визит английского министра иностранных дел А. Идена в США. Английская сторона всячески стремилась внушить советским руководящим деятелям, что Великобритания не собирается договариваться с США за спиной СССР, напротив, «будет разъяснять американцам, как важно активное участие СССР на правах абсолютного равенства в разрешении всех после военных проблем». Иден проинформировал, что во время визита был затронут вопрос о «предполагаемом стремлении Америки к созданию в Европе реакционных правительств и о связях США с правыми элементами европейской политической эмиграции».
Поскольку И. В. Сталин не смог вылететь ни в США, ни в другое приемлемое место встречи, было принято предложение Ф. Рузвельта «направить в самое ближайшее время в Вашингтон г–на Молотова и доверенного генерала». В ответе от 20 апреля 1942 года И. В. Сталин указывал: «Само собой понятно, что Молотов побудет также в Лондоне для обмена мнениями с английским правительством...» В. М. Молотов летел под именем «мистер Браун». На встречах с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем В. М. Молотов обсуждал главный вопрос – об открытии второго фронта в Европе в 1942 году. Союзники просили Молотова уведомить Сталина, что «надеются открыть второй фронт в этом году».
Проблема открытия второго фронта была ключевым вопросом всей Второй мировой войны. Сталин занимал непримиримую позицию в этом вопросе. Он решительно требовал, чтобы англо–американские союзники выполнили свое главное обязательство перед Советским Союзом и открыли второй фронт в Европе. Так, 18 июля 1941 года в послании Черчиллю Сталин писал:
«Мне кажется... что военное положение [366] Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на западе (Северная Франция) и на севере (Арктика)» [138, т. 1, с. 19].
Отказ союзников открыть второй фронт в 1942 году вызвал у Сталина резкое усиление недоверия к своим партнерам. В октябре 1942 года, отвечая на вопросы американского корреспондента Кэссиди в отношении второго фронта, Сталин отметил, что реальная помощь союзников СССР малоэффективна по сравнению с той помощью, которую оказывает англичанам и американцам Советский Союз, оттягивая на себя главные силы германских войск.
Сталин был осведомлен, что в том же 1942 году Черчилль, заверяя в союзнической поддержке, подготовил секретный меморандум «Об объединенной Европе», в котором содержалось обращение к европейским странам, включая Германию, «объединиться в борьбе против большевистского варварства» вокруг Англии и США.
Вместо открытия второго фронта англичане и американцы предлагали Сталину ввести свои войска на территорию СССР для «охраны» от фашистского вторжения. В июле 1942 года Черчилль обратился к Сталину с предложением ввести англоканадские войска в некоторые районы Средней Азии. Черчилль советовал Сталину вывести советские войска с Кавказа и разместить там для «охраны» нефтепромыслов английские войска. Такое же предложение он сделал в отношении Мурманска. Рузвельт предлагал Сталину разместить на советском Дальнем Востоке американские военно–воздушные базы для «отпора» готовящейся японской агрессии. Ответ Сталина на все эти «союзнические» предложения был одинаков: «Да, нам трудно, так давайте вы эти войска отправьте на фронт, а мы уж сами будем охранять» [209, с. 65].
После Курской битвы стало очевидным, что Советский Союз и его Красная армия одни, без помощи союзников, способны разгромить военную машину фашистской Германии и армии ее сателлитов. Президент США Ф. Рузвельт, по словам сына, говорил ему накануне Тегеранской конференции:
«Ведь если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то возможно, [367] что будущей весной второй фронт и не понадобится» [156, с. 161].
Советскому Союзу пришлось не только вести напряженную борьбу с главными силами фашистского блока, но и преодолевать недоброжелательность, порой близкую к открытому противодействию со стороны реакционных сил буржуазных государств, мешать правящим кругам этих стран вступить тайно от Советского Союза в сепаратные переговоры с Германией.
На протяжении всей войны в центре дипломатической деятельности И. В. Сталина стояли проблемы защиты государственных интересов нашей страны, максимального вовлечения в борьбу с Германией ресурсов Англии и США, обеспечения безопасности СССР в послевоенный период, надежности границ, обеспечения наших твердых позиций за столом мирной конференции.