За время Сталинградского сражения всего было казнено 13 500 человек, зачастую без суда и следствия. Солдат, в частности, расстреливали за отказ стрелять в своих товарищей, пожелавших
Одетые в ватники бойцы советской 62-й армии осенью 1942 г. Стрелок с винтовкой занес правую руку, чтобы метнуть гранату «РГД-33». в то время как другой солдат собирается сразу после ее разрыва открыть но уцелевшим врагам огонь из автомата.
сложить оружие. Иногда устраивали показательные казни дезертиров, но чаще это было тихим будничным делом отряда особого отдела НКВД. Перед казнью с осужденных снимали сапоги и шинели — их передавали другим солдатам. Бойцов из расстрельных команд НКВД, выполнявших столь мрачные обязанности, накачивали водкой. В соответствии с приказом № 270 преследовались и родственники казненных дезертиров. Под статью о дезертирстве подпадали и те, кто симулировал болезни или намеренно наносил себе раны.
Советский писатель Василий Гроссман считал, что, несмотря на атмосферу страха и принуждения, насаждавшуюся в советской армии, солдаты в Сталинграде не перестали ценить свою жизнь. «Жизнь русского человека непроста, но в глубине души он не считает, что это неотвратимо. На войне я видел только невероятный оптимизм в отношении происходящего или, наоборот, полную подавленность. Мысль, что война будет продолжаться и продолжаться, невыносима, и если кто-то возьмется утверждать, что к победе приведут долгие месяцы упорной борьбы, его не будут слушать». Он уподоблял советских солдат святым на земле: «На войне русский человек надевает белую рубашку на свою душу. Он живет во грехе, но умирает как святой. На фронте помыслы и чувства людей чисты, и им даже свойственна монашеская скромность».
Спустя много лет после войны Александр Смирнов, сержант из 62-й армии, вспоминал: «Мы, русские, были идеологически подготовлены к Сталинградской битве. И прежде всего, мы не питали иллюзий по поводу цены, которую нам предстоит заплатить, и мы были готовы ее заплатить».
ВРЕМЕННОЕ ЗАТИШЬЕ
9 октября немцы начали окапываться в ожидании подкреплений, и наступило затишье. Хотя в районе Сталинграда они имели 334 000 человек, из них только 67 000 солдат служили в боевых частях и находились на линии фронта. В коммюнике 6-й армии в этот день говорилось: «В Сталинграде приостановились практически все бои». Предвидя новые атаки немецкой стороны, Чуйков воспользовался передышкой для передислокации и пополнения своих войск. По его оценкам, немцы располагали девятью дивизиями, с основной ударной силой, насчитывавшей 90 000 человек, 2000 орудий и минометов, а также 300 танков; авиационную поддержку этим наземным соединениям оказывали 1000 самолетов 4-го воздушного флота. У Чуйкова было 55 000 человек личного состава, 950 орудий, 500 минометов и 80 танков. Для прикрытия с воздуха операций 62-й армии 8-я воздушная армия генерала Хрюкина могла поднять в воздух 24 истребителя, 62 пикирующих бомбардировщика и 101 бомбардировщик. Чуйков перебросил 95-ю стрелковую дивизию с Мамаева кургана в район заводов, где она заняла позицию между 37-й гвардейской и 308-й стрелковой дивизиями на заводе «Красный Октябрь». Для усиления 95-й стрелковой дивизии в нее была влита 42-я стрелковая бригада, к тому времени сократившаяся до 900 человек, и Чуйков также перевел 112-ю стрелковую дивизию, насчитывавшую 2300 бойцов, на тракторный завод.
Согласно советским источникам, этой ночью боевой дозор русских получил задание захватить пленного, который мог бы рассказать о передвижении немецких войск за прошедший день. Этим пленным стал немецкий связист Вилли Брандт. Четверо бойцов вышеупомянутого патруля, являвшегося передовым артиллерийским постом наблюдения, укрылись в покореженной угольной вагонетке на железнодорожных путях недалеко от Мамаева кургана и завода «Красный Октябрь». Какое-то время они наблюдали за передвижением людей и транспорта и, обнаружив полевую телефонную линию, оборвали ее, укрылись и стали ждать появления связиста, который должен был устранить разрыв на линии. Он был сразу убит, а один из русских переоделся в его форму и остался у разрыва телефонного кабеля. Когда появился Брандт, его тут же схватили и допросили.
Пленный солдат рассказал, что Гитлер приказал захватить Сталинград к 15 октября. Вместо того чтобы оставить солдата в плену или расстрелять, русские отпустили его. Направившись в сто-
ДОМ ПАВЛОВА
Герой Советского Союза сержант Яков Павлов, прозванный своими товарищами «домовладельцем», до войны работал бухгалтером. В дни Сталинградской битвы он в течение 58 дней удерживал полуразрушенный четырехэтажный кирпичный дом на улице Солнечная. Дом и сегодня стоит в Волгограде, являясь немым свидетелем жестоких сражений.
Во время уличных боев в конце сентября полковник Елин, командир 42-го полка, выбрал этот дом для будущего опорного пункта. Он направил сержанта Павлова с тремя солдатами — рядовыми Александровым, Глущенко и Черноголовым — оборонять его. В ночь на 29 сентября в штаб дивизии отправился связной с донесением и вернулся со взводом из 20 человек. Они укрепили здание для предстоящей обороны, сломав стены в подвальных помещениях, и с еще четырьмя солдатами начали активную оборону, ведя по немцам снайперский огонь.
Так получилось, что в группе оказались представители многих республик Советского Союза — Грузии, Казахстана, Узбекистана и Украины. Им на помощь прибыл пулеметный взвод лейтенанта Афанасьева из семи человек с пулеметом «максим», шести человек с тремя противотанковыми ружьями, состоявших под командой старшего сержанта Сабгайды, и трех автоматчиков. Вскоре к ним присоединились еще четверо бойцов с двумя 50-мм минометами — эту группу возглавлял лейтенант Чернушенко. Когда в перерывах между боями солдаты прочесывали здание в поисках еды и питья, они нашли старинный граммофон с одной уцелевшей пластинкой. Мелодия на пластинке была им неизвестна, они так часто слушали ее, что в конце концов стальная игла протерла хрупкий диск.
Немцы продолжали атаковать здание, которое на советских командных постах стали называть «домом Павлова». Это был очень удачно выбранный опорный пункт с широким огневым охватом: находясь всего в 250 м от Волги, он позволял контролировать подступы к реке.
В октябре четыре немецких танка выехали на площадь Ленина и открыли огонь по дому Павлова. Но хитроумный сержант расположил все свои силы на четвертом этаже и в подвале, которые танки не могли поразить с близкого расстояния в силу ограничений вертикальной наводки. Боевой дозор с одним 1 4,7-мм противотанковым ружьем ПТРД выскользнул из дома и сумел подбить один из танков, а затем вернуться в здание. Дом Павлова играл столь важную роль в сражении, что был нанесен на штабную карту 62-й армии, получив кодовое название «Маяк».
Павлов пережил Сталинградскую битву и в составе своей части в 1 945 г. дошел до Берлина. За свой подвиг в Сталинграде он получил звание Героя Советского Союза. Видимо, потрясения, пережитые в Сталинграде, подвигли его к вере — после войны он стал священником православной церкви. Остаток жизни он прожил под именем архимандрита Кирилла, навсегда решив никого больше не убивать. [Здесь автор повторяет известную легенду. На самом деле Герой Советского Союза, старший лейтенант Яков Федотович Павлов (1917—1981), защитник знаменитого дома Павлова, имевший во время боев в Сталинграде звание старшего сержанта и служивший в 1 3-й гвардейской ордена Ленина стрелковой дивизии, никогда не принимал священнического сана. Вышеупомянутый архимандрит Кирилл являлся лишь его однофамильцем. — Прим, ред.]
рону немецких позиций, Брандт угрюмо помахал рукой на прощание русскому дозору — и он, и дозор знали, что обе стороны обычно расстреливали пленных после допроса вражеской стороной.