Многие из прибывавших в Сталинград советских солдат получали подготовленную в штабе Чуйкова листовку с описанием тактики, которая нейтрализует действие превосходной немецкой артиллерии. Их призывали «сближаться с противником», «двигаться ползком», «использовать воронки и развалины», «рыть ночью траншеи, на ночь маскировать их». Те, кто выжил, применяли эти простые правила на практике и стали вегера-нами-фронтовиками, но многие из этих практически необученных солдат так и погибли, не успев покинуть западный берег, дрожа от холода и ужаса, когда немецкие бомбы и снаряды сыпались на их позиции.
«ВОЕННАЯ БАЛЛАДА»
В дни осады Сталинграда, в конце ноября, советский военный корреспондент Алексей Сурков сочинил песню. В официальных кругах последнюю строчку сочли «слишком негативной», но фронтовики нашли в ней выражение своих чувств.
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь Про улыбку твои и глаза.
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега,
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага.
Шестеро бойцов из гвардейской танковой части написали письмо Суркову, поддерживая его решение не подчиняться давлению властей и не изменять слова песни: «От них смерть в тысячах километров, но нам оставьте песню как есть. Нам лучше знать, сколько шагов до смерти».
ОПАСНОСТЬ НА ФЛАНГАХ
В сражение за Сталинград были втянуты самые отборные немецкие войска, а на северном фланге, в излучине Дона, линия фронта удерживалась гораздо менее подготовленными и хуже вооруженными войсками 3-й румынской армии генерала Думитреску и 8-й итальянской армии генерала Мессе (замещенного 1 ноября генералом Дзинга-лесом). Румынская 4-я армия генерала Констан-тинеску удерживала фронт южнее Сталинграда.
Решение, которое оказалось роковым, в тот момент представлялось единственно верным. Румынские войска, прошедшие в 1941 и 1942 гг. через тяжелые сражения под Одессой и Севастополем, вкупе с итальянцами могли удерживать фланги, а лучше вооруженные и обученные немецкие войска должны были занять Сталинград.
Хотя возможность контрнаступления по всему длинному северному флангу на Дону обсуждалась неоднократно, приказы Гитлера, все более нелогичные, не предполагали создания оборонительной системы. Один участок боевой линии, благодаря своей форме получивший название «Беке-товский пояс», не доходил до Дона, а тянулся вдоль западного берега. Это давало Красной Армии несколько плацдармов непосредственно перед позициями 3-й румынской армии, которая расположилась на 156-километровом фронте, заняв место немецких и итальянских соединений. У 4-й румынской армии, развернутой южнее Сталинграда, летом и осенью существовала очень действенная система обороны, поскольку она включала три обширных водных препятствия — озера Сарпа, Цаца и Барманцак, но зимой эти водоемы покрылись льдом. Румынское командование несколько раз просило немцев прислать танки для поддержки пехоты, но безрезультатно. С наступлением зимы, из-за просчетов руководства, солдаты 6-й армии не получили зимней одежды, специально разработанной зимой 1941 /42 г. Итальянские и румынские войска получили шинели. Одежду держали на складах и не пересылали в армию, полагая, что для осуществления наступления гораздо важнее боеприпасы и продовольствие.
Сорок тысяч шуб, меховых шапок и сапог лежали на складах в Миллерово. В Морозовске, Тормо-сине, Чире, Песковатке, Тацинской, Обливской и Черткове находились 2 000 000 рубах, 40 000 шапок, 102 000 пар валенок, 83 000 пар кальсон, 61 000 ватных штанов, 53 000 ватников, 121000 шинелей, а также шарфы, варежки, перчатки и носки. В Сталинград в конце концов привезли нестандартную штатскую зимнюю одежду, и когда бойцы 100-й егерской дивизии облачились в нее, казалось, что они собрались на маскарад, а не на фронтовую линию. Военный корреспондент Хайнц Шрётер мрачно заметил: «Сцены, которые разыгрались на этом складе, — среди немногих событий в Сталинграде, вызывавших смех».
Еще в сентябре 1942 г. Сталин и вся Ставка осознали, что в немецкой 6-й армии сложилось крайне тяжелое положение. Однако тогда главной задачей было сня ть осаду Ленинграда. Наступления на Ленинградском фронте начались в августе и продолжались до сентября. В Сталинграде планировалось взять противника в двойной обхват, ударив по уязвимым флангам на севере и юге. Чуйкову было приказано держаться и ждать.
Три лозунга выкрикивали солдаты, бросаясь в бой:
«Каждый человек — крепость!
«За Волгой для нас земли нет!»
«Умри, но не сдавайся!»
Советская штурмовая группа с автоматами «ППШ-4!» а ручным пулеметом «ДПМ» продвигается по разрушенному дому в центре Сталинграда. С первых чисел ноября советская 62-я армия перешла к более решительным и активным действиям в городе.
ГЛАВА 7
Конец
0
#
П
«и &в
»
т к
19 ноября 1942 г. маршал Жуков начал операцию «Уран» — советское контрнаступление и окружение противника, которое в итоге определило судьбу 6-й армии в Сталинграде. «Ровно в 7.30 утра 19 ноября 1942 года, — вспоминал маршал артиллерии В. Казаков, — предрассветная тишина была нарушена грохотом артиллерийского огня. Даже мы, офицеры, видавшие много сражений, ничего подобного раньше не видели. Воздух наполнился визгом тысяч и тысяч снарядов и эхом их разрывов».
Советская артиллерия была очень мощной, и, что не менее важно, она применялась массированно. Плотный заградительный огонь обрушивался на районы сосредоточения сил противника и на продвигавшиеся войска и предварял контратаки советских войск. Это был огонь из тех орудий, которые наводили ужас на немецкие войска в Сталинграде. Основным крупнокалиберным оружием являлись 122-мм и 152-мм гаубицы «М-1939» и «М-1937». Гаубицу «М-1939» обслуживал расчет из восьми человек, она стреляла осколочно-фугасными снарядами весом 21,8 кг и имела дальность действия 11 800 м. Опытный расчет в полном составе мог выпускать по пять-шесть снарядов в минуту. Гаубица «М-1937» весила 7128 кг в боевом состоянии и стреляла снарядами весом 43,6 кг при максимальной дальности действия 17 265 м. Обученный расчет мог поддерживать темп огня, составляющий четыре снаряда в минут)'. Эти орудия поддерживались массированным огнем батарей «катюш». Немецкие войска в городе испытывали все большее давление, а утомленный
Колонны пленных немцев — военнослужащих 6-й армии — бредут по улицам небольшого российского города в ясный солнечный день. Ослабевшие, зачастую больные, многие из них умерли вскоре после капитуляции группировки Паулюса, последний из 5000 оставшихся в живых солдат вернулся в Германию в середине 1950-х гг.
Румынские солдаты — один в характерной каске голландской модели, другой в высокой овечьей шапке
—
рядом с 7,62-мм станковым пулеметом «У2-37» чешского производства. Из этого оружия можно было производить как одиночные выстрелы, так и выпускать очереди со скоростью 500—700 патронов в минуту.
Гитлер проводил короткий отпуск в поместье Бергхоф — своем убежище в Берхтесгадене, на юге Баварии. После звонка в этот день из штаба в Восточной Пруссии его отдых был прерван.
Крайне взволнованный Цайтцлер, начальник Генерального штаба, кричал в трубку, что сотни советских танков прорвали румынский фронт как раз там, где Гитлер и предсказывал, и что румынские соединения поспешно отступают.
Поступавшие в течение дня новые сводки заставили Гитлера поверить, что положение очень серьезно, хотя он до сих пор полагал, что 48-й танковый корпус генерал-лейтенанта Фердинанда Хайма мог, при грамотном развертывании, остановить прорвавшегося противника. Он немедленно отдал приказ генерал-полковнику Максимилиану фон Вайхсу, командующему группой армий «Б», остановить все дальнейшие наступательные