Этот контрудар, проводившийся при недостатке сил и средств, а также времени на его подготовку, дал, тем не менее, эффективные результаты. Противник понес большие потери, оперативное положение обороны было восстановлено. План врага захватить город с юго-запада стремительным ударом вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград потерпел крах. В результате этих боев 4-я немецкая танковая армия временно перешла к обороне. Командование немецкой группы «Б» вынуждено было срочно перебросить на усиление этой армии танковую и пехотную дивизии из 6-й армии.
Контрудар показал также, что при соответствующей организации и подготовке можно успешно наносить удары, если обстановка вынуждает к этому, и в лоб атакующему противнику, несмотря на его превосходство в наземной технике и авиации. Все зависит от обстановки, которая в данном случае требовала немедленного удара прямо по острию клина, который противник намеревался вбить в нашу оборону. Времени для проведения какого-либо маневра на флангах не было.
Тот, кто в то время внимательно следил за сводками [82] Совинформбюро, возможно, помнит, что в числе самых первых сообщений печатались сведения о боях северо-восточнее Котельниково, при этом там часто фигурировала одна железнодорожная станция, которая переходила из рук в руки. Речь шла о нашем контрударе, «железнодорожная станция» была всего навсего разъездом «74 км». Необходимо отдать должное писателю Василию Гроссману: бои на этом участке правдиво отображены в его романе «За правое дело».
Но посмотрим, как оценили их в стане наших противников. Генерал Дёрр всячески выгораживает действия 48-го танкового корпуса. По его словам, действиям корпуса мешали и недостаток горючего, и жара, и отсутствие резервов, и недальновидность Гитлера, и даже поля подсолнечника и кукурузы; для варваров, не убоявшихся сжигать древнейшие памятники культуры, видите ли, помехой стали поля кукурузы и подсолнечника. Тем не менее он все же вынужден признать, что «48-й танковый корпус, продвинувшись далеко вперед и имея открытые фланги, попал в районе севернее Абганерово в тяжелое положение, когда русские при сильной поддержке авиации начали крупными силами контратаки…
4-я танковая армия, таким образом, в полном составе сосредоточилась в районе Абганерово, т. е. севернее р. Аксай, и вынуждена была перейти к обороне…»{21}.
Далее Дёрр вновь ссылается на «слабость» танковых сил{22}, остановленных наспех стянутыми частями Юго-Восточного фронта, которые противопоставили врагу не столько танки и авиацию, сколько свое мужество, упорство, воинскую предприимчивость и веру в правоту своего дела.
Однако, несмотря на то что противник юго-восточнее Сталинграда был остановлен и оттеснен за внешний обвод, [83] положение города оставалось крайне тяжелым. На левом фланге Сталинградского фронта, на калачинском направлении, обстановка не улучшалась, а ухудшалась. В период с 31 июля по 10 августа положение здесь продолжало оставаться весьма напряженным. Утром 7 августа в полосе 62-й армии перешла в наступление 6-я армия Паулюса, которая наносила удары с севера и юга под основание выступа, занимаемого нашими войсками на правом берегу Дона. Здесь напряженные бои продолжались до 14 августа.
Для улучшения взаимодействия между фронтами с 10 августа 1942 года Сталинградский фронт в оперативном отношении был подчинен командующему Юго-Восточным фронтом.
Таким образом, в полученной по этому вопросу директиве в определенной степени учитывались пожелания, высказанные мною в Ставке, но этот документ не мог коренным образом улучшить положения.
Дело в том, что решение о разделении фронтов на сталинградском направлении не соответствовало сложившейся здесь обстановке. Район большого Сталинграда, являвшийся по существу основным объектом обороны, делился пополам между двумя высшими оперативными объединениями – фронтами. Кроме того, связанные с разделением фронтов организационные мероприятия: «дележ» войск, создание штабов, тылов, организация управления, перегруппировка войск, обеспечение смежных флангов, увязка взаимодействия и т. д. – влекли за собой ничем не оправданный расход времени и сил, так необходимых для организации стойкой обороны. Практически это вызвало образование невыгодной для нас группировки войск на северном крыле сталинградских фронтов, создание стыка между фронтами в одном из наиболее уязвимых мест обороны; усложнилось управление войсками и организация их взаимодействия, условия обороны в целом стали, следовательно, более сложными.