Должно быть, оттого, что поле, по которому мы наступали, у самого завода, все хорошо знали, бойцы чувствовали себя здесь полными хозяевами и их сначала трудно было заставить маскироваться, делать перебежки. Люди бежали, не пригибаясь, в перегонки, стремясь как можно скорее добраться до противника, точно были уверены, что как только они доберутся до него, дело будет кончено.
Потом мы слыхали, что немцы не сразу поняли, кто это идёт на них в атаку. И одежда наша их смутила — очень пёстрая: кто в шлеме, кто в кепке, кто вовсе без головного убора, а особенно, должно быть, их поразило то, что мы издалека поднялись в атаку, когда надо было ещё передвигаться перебежками. Они вообразили, что это моряки на них несутся, и начали уже было отступать. Мы видели, как немцы бежали к роще, что за хутором, но к этой роще уже подходили истребители-тракторозаводцы, наступавшие навстречу нашему левому флангу, и немцы, возвращаясь назад, метались по хутору. Вдруг с правой окраины хутора нам стали давать сигналы прекратить огонь. Мы не понимали, в чём дело, и продолжали стрелять с хода, пока к нам не прибежал связной тракторозаводцев, сообщивший, что правая сторона хутора уже занята их батальоном. Тогда по цепи была передана команда взять левее.
Наш левый фланг был уже у самого хутора, но немцы оправились и, отбив тракторозаводцев, обрушились на нас сильнейшим миномётным огнем. Часть наших бойцов задержалась у дороги, идущей на Дубовку. Здесь стояло два подбитых танка. Это были танки учебного батальона. Накануне танкисты, как обычно, вышли сюда на полевые занятия. Увидев какие-то машины, появившиеся на бугре, они решили, что это их условный «противник». А это оказался самый настоящий противник. Оба танка были подбиты раньше, чем их экипажи поняли свою ошибку.
Подбитые танки послужили для нас хорошим укрытием. Часть бойцов, залегших за танками, вела огонь по возвращавшимся из рощи немцам, а часть ворвалась в хутор.
В центре цепи продвигалось отделение помощника мастера мартена № 1 Кузьмина, в составе которого была Ольга Ковалева. Она заметила немецкого автоматчика, стрелявшего с чердака одной хаты, и стала подползать к нему, маскируясь в высохшей траве. Потом я потерял ее из виду, так как бежавший рядом со мной командир взвода Юшин упал, раненный в грудь, на середине дороги и мне надо было оказать ему помощь — оттащить в укрытие. Там лежали пустые бочки из-под керосина. Только я оттащил за них Юшина, как на дворе хутора был убит пулемётчик Орлов. От меня до него было всего метров десять, но все мои попытки подползти к нему, чтобы взять его пулемёт, оказались тщетными. Это расстояние простреливалось немецкими автоматчиками, они не подпускали меня к убитому.
Мы потеряли уже много товарищей, а миномётный огонь всё усиливался. Поэтому я приказал бойцам отползти метров на сто от хутора, в зелёную посадку. Убедившись, что все раненые вынесены, я тоже стал отползать. Чтобы не выпускать из глаз противника — больше всего мы боялись попасть живыми в руки немцев, — я отползал, пятясь, и вот чувствую, что ноги во что-то упираются. Это была Ольга Ковалева. Она лежала убитая, ничком, раскинув руки. Косынка с головы слетела, ветер растрепал волосы, у правой вытянутой руки — винтовка, у левой — выроненная граната, лицо окровавленное, левый глаз выбит. Видно было, что она упала, когда бежала вперёд.
Немцы перебегали двор хутора в нескольких десятках метров от меня. Я успел только взять винтовку и гранату Ольги, чтобы сохранить на вечную память об этой мужественной женщине, не уступившей своего права защищать родной город. Неподалеку от Ковалевой лежал убитый командир ее отделения Александр Кузьмин.
В этом же бою погиб и командир батальона Позднышев. Не увидев меня среди бойцов, отступивших в зелёную посадку, он подумал, что, может быть, я лежу раненый и меня не заметили среди убитых, решил меня спасти и пополз с двумя бойцами обратно к хутору. Я не встретил его. Он был убит, когда осматривал трупы, разыскивая меня.
Ночь мы провели в обороне. Нас осталось всего сорок три человека. Меньше половины… На следующий день на наш участок прибыло два танка, и мы опять пошли в атаку. Танкисты, молодые, азартные ребята, вырвались вперёд. Немцы отрезали нас от них миномётным огнем и стали бить по танкам. Им тоже пришлось вернуться, не дойдя до хутора. После этого нам приказано было больше в атаку не ходить, держать оборону. Наша численность уменьшилась до 34 бойцов.
С часа на час мы ожидали атаки со стороны противника, но почему-то противник не шёл в атаку. Ночью бойцы Лодянов и Сисеров вызвались пойти в разведку. Вернувшись, они сообщили, что немцы зарываются в землю, рубят лес, строят блиндажи, землянки, указали танкистам места, где ведутся эти работы, и танкисты по этим местам дали огонь.