Затем наступил день, на который германское верховное командование назначило новый срок для захвата Сталинграда,- 14 октября. Враг готовил к этому времени наиболее сильный удар, решив окончательно достичь своей цели. "14 октября началась самая большая в то время операция: наступление нескольких дивизий (в том числе 14-й танковой 305-й и 389-й пехотных) на Тракторный завод... Со всех концов фронта даже с флангов войск, расположенных на Дону и в калмыцких степях, стягивались подкрепления, инженерные и противотанковые части и подразделения, которые были так необходимы там, где их брали. Пять саперных батальонов по воздуху были переброшены в район боев из Германии. Наступление поддерживал в полном составе 8-й авиакорпус"{144}.
14 октября было началом наиболее трудных испытаний для защитников Сталинграда. Сосредоточив на фронте около 4 км три пехотные и две танковые дивизии, противник бросил их в наступление. Этому наступлению предшествовала начатая на рассвете усиленная авиационная и артиллерийская подготовка. Налеты самолетов, артиллерийский и минометный обстрел продолжались затем до наступления ночи. Число вражеских самолето-вылетов за день достигло 3 тыс. Отдельных разрывов не было слышно, воздух содрогался от грохота, все вокруг покрылось гарью, пылью и дымом. На расстоянии 5 м ничего не было видно.
Немецко-фашистские войска перешли в наступление в 8 часов утра. Главный удар противник наносил в общем направлении на Тракторный завод и завод "Баррикады", обрушив его на позиции, занимаемые частями 37-й гвардейской, 95-й и 308-й стрелковых дивизий и 84-й танковой бригады. На узком участке фронта, где оборону держала обескровленная в жестоких боях 37-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Желудева, противник бросил пехотную дивизию полного состава и десятки танков. Казалось, что после страшной бомбардировки с воздуха, а также артиллерийского и минометного обстрела противник подавил все живое и теперь его войска беспрепятственно пройдут по опаленной мертвой земле среди разрушенных зданий. Но враг ошибся в своих расчетах;
каждый метр лежавшей перед ним земли, каждый камень тотчас оживали, едва лишь войска оккупантов устремлялись в атаку. Защитники Сталинграда, искусно пользуясь инженерными и естественными укрытиями, стойко удерживали занимаемые позиции. Борьба за Тракторный завод разгорелась с исключительной силой. Бои шли за каждый дом, этаж и лестничную площадку. Между пос. Баррикады и СТЗ отдельные дома и улицы по нескольку раз переходили из рук в руки. Воины 37-й гвардейской, 95-й стрелковых дивизий и других соединений 62-й армии, укрываясь от огня в окопах, зданиях или просто среди развалин разрушенных домов, встречали врага гранатами, бутылками с горючей жидкостью и огнем автоматов. Расчеты артиллерийских и противотанковых орудий прямой наводкой расстреливали немецкие танки. Однако неравенство сил было слишком велико.
После ожесточенного 4-часового боя вражеские войска прорвали оборону 37-й гвардейской стрелковой дивизии, смяли левый фланг 112-й стрелковой дивизии и вышли к стадиону СТЗ. К 16 часам, рассказывает В. И. Чуйков, части 112-й, 37-й гвардейской стрелковых дивизий и правого фланга 308-й стрелковой дивизии, расчлененные и обойденные танками противника, вели бои в окружении. Командные пункты полков оставались на месте. Борьба велась до последнего патрона. "Командир 37-й дивизии генерал Желудев от разрыва авиабомбы был засыпан в своем блиндаже. Его откопали бойцы из охраны штаба армии и привели ко мне в блиндаж. Управление частями его дивизии взял на себя штаб армии.
Сведения от войск поступали противоречивые, уточнять их. становилось все труднее и труднее. Командные и наблюдательные пункты полков и дивизий разбивались снарядами и бомбами. Многие командиры погибли. На командном пункте армии погибло 30 человек. Охрана штаба армии не успевала откапывать людей из разбитых блиндажей. Управление войсками осуществлялось главным образом по радио... Окруженные и отрезанные гарнизоны продолжали драться..."{145}.
Эти же бои описывает автор истории немецкой 14-й танковой дивизии - Р. Грамс. 14 октября, отмечает он, на долю дивизии выпал большой успех. Собранными в плотный кулак силами, поддержанная усиленной артиллерией и пикирующими бомбардировщиками, дивизия прорвалась через Тракторный завод и около полуночи достигла 1-м батальоном 103-го полка и танковым батальоном берега Волги в северной части города. Но более тяжелой оказалась задача удержать захваченное. Грамс довольно выразительно рассказывает о том, сколь критической была ситуация: "Это была жуткая, изнуряющая борьба на земле и под землей, в развалинах и подвалах, в канавах большого города, в его индустриальных кварталах... Танки карабкались через горы мусора и обломков, скрежеща, пробирались через чудовищно разрушенные заводские цеха, стреляли с ближних дистанций вдоль заваленных улиц и тесных заводских дворов. Иной бронированный колосс вдруг сотрясался и разрывался на части под грохот детонирующей вражеской мины. Но все это еще можно было вынести. Дальше же был глубокий, как бездонное ущелье, круто обрывающийся к реке волжский берег, здесь разгорались самые ожесточенные схватки"{146}. Если немцам удавалось захватить край волжского берега, то ночью у них на флангах и в тылу из всех щелей и трещин земли появлялись советские воины. "И все, что было завоевано вечером в жаркой борьбе, к утру оказывалось снова потерянным. А на противоположном низменном лесистом берегу реки нельзя было увидеть врага, незримы там были его батареи, его пехота, но он был там, он вел оттуда артиллерийский огонь, и каждую ночь сотни его лодок перевозили подкрепления через широкий поток в руины Сталинграда, и все начиналось сначала: ураганный огонь, пикирующие бомбардировщики, дым и чад, часами заслонявшие солнце. Но положение почти не изменялось, а боеспособность наших войск таяла, как масло на солнце"{147}.