Голос Сталина был полон доброты и радости, и Рокоссовский моментально позабыл все вчерашние огорчения.
– Огромное спасибо, товарищ Васильев, за столь высокую награду, однако хочу напомнить, что всеми своими успехами я обязан своему штабу, – не преминул сказать комфронта, на что Верховный, усмехнувшись, ответил:
– Не беспокойтесь. И товарищ Малинин, и товарищи Казаков и Орел не остались без наград. Соответствующий указ уже вам отправлен, но я посчитал нужным лично известить вас о высокой награде. Оценивая ваши действия, можно смело сказать, что вы если не современный Суворов, то Багратион наших дней точно.
– Ещё раз спасибо, товарищ Васильев. Я и мои подчиненные сделаем все возможное, чтобы как можно быстрее разгромить окруженного врага, – заверил Верховного Рокоссовский. Обрадованный нежданной наградой, он надеялся, что вслед за этим Сталин начнет разговор про армию Малиновского, но обманулся. Решив отдать 2-ю гвардейскую Еременко, тот не собирался менять своих решений.
– Знаю, что ваши войска нуждаются в подкреплении для разгрома противника, но, к сожалению, у нас нет другой армии, которая поможет вам в разгроме Паулюса. Ставка считает, что вам следует взять перерыв в осуществлении операции «Кольцо». Мы постараемся как можно скорее помочь вам людьми и техникой, а чтобы пополнение быстрее к вам поступало, мы посылаем к вам в качестве представителя Ставки товарища Мехлиса. Как вы относитесь к такому пополнению вашего Военного совета фронта?
– С радостью, товарищ Васильев, – сдержанно ответил Рокоссовский, – уверен, что Лев Захарович внесет свежую струю в дела фронта.
– Рад это слышать, товарищ Костин, – откликнулся довольный Сталин, который убивал сразу двух зайцев.
В сентябре 1942 года, объезжая передовую линию обороны на Кубани, армейский комиссар Мехлис попал под налет немецкой авиации. На его счастье, автомобиль и машину сопровождения атаковал единичный немецкий истребитель, возвращающийся после разведывательного рейда вдоль побережья моря. Ограниченный запас топлива позволял немецкому пилоту провести только одну атаку. В противном случае он мог не дотянуть до своего аэродрома.
Поэтому, сбросив бомбы на внезапно обнаруженные машины и дав по ним длинную пулеметную очередь, «мессершмитт» поспешил убраться восвояси.
Знай пилот, что в невзрачной эмке находится заместитель наркома обороны СССР, он наверняка бы рискнул и отправил машину на второй круг, но увы. Благоразумие взяло верх, и «мессершмитт» улетел, победно покачав крыльями над поврежденной машиной.
В результате этого налета от взрыва бомбы Мехлис получил контузию и легкое ранение плеча и после оказания первой врачебной помощи был в срочном порядке отправлен в Москву, к огромной радости комфронта Тюленина.
Честно отлежав два месяца в госпитале, Лев Захарович настоял на выписке и стал настойчиво досаждать Сталину просьбами о возвращении на фронт. Узнав об этом, командование Закавказского фронта и Черноморского фронта обратилось к Сталину с убедительной просьбой направить Льва Захаровича на ответственную работу на самый важный участок советско-германского фронта, коим Закавказский фронт не являлся.
Отправляя Мехлиса под Сталинград, Сталин не только шел навстречу измученным закавказцам, но и укреплял позиции Рокоссовского в столь непростом раскладе командных сил.
Многие военные, зная требовательный и въедливый характер заместителя наркома, откровенно посочувствовали командующему фронтом и его окружению, но, вопреки ожиданию, никакой драмы среди комсостава после приезда Мехлиса на Донском фронте не произошло. Генералы Малинин, Казаков, Орел и другие члены штаба Рокоссовского были хорошо знакомы Мехлису по Севастополю. Более того, он видел окружение командующего фронтом в деле и был высокого мнения о них.
По этой причине притирания с разносами и скандалами, которые всегда сопровождали появление Льва Захаровича на фронте, на этот раз не произошло. Заместитель наркома обменялся с командой Рокоссовского крепкими рукопожатиями, выразил надежду на плодотворную работу и с головой ушел в работу.
Следует сказать, что, отправляясь на Донской фронт, Мехлис довольно основательным образом изучил многие материалы, касающиеся положения фронта, и Малинину не пришлось долго вводить армейского комиссара 1-го ранга в курс дела. Узнав о нехватке запаса снарядов, Мехлис немедленно позвонил генерал-полковнику артиллерии Воронову и потребовал срочной помощи Донскому фронту.
– Вы прекрасно знаете, какое значение придает Ставка ликвидации немецкого котла под Сталинградом, и подобное положение дел с поставкой снарядов и мин Донскому фронту является откровенным разгильдяйством со стороны служб тыла и Главного артиллерийского управления, если не сказать хуже. Убедительно прошу вас взять дело под свой личный контроль и в кратчайший срок решить эту проблему. Также очень надеюсь, что Донской фронт получит в свое распоряжение два дополнительных дивизиона гвардейских минометов. В условиях, когда фронту противостоит глубоко эшелонированная оборона врага, «катюши» являются эффективным средством для их уничтожения, – громко «рыкал» в трубку Мехлис, и стоящий рядом с ним генерал Казаков буквально светился от радости. Теперь он не сомневался, что фронт получит дополнительные гвардейские минометы. Ранее на все его многочисленные просьбы начальник Главного артиллерийского управления РККА ограничивался скупыми обещаниями рассмотреть их.