— Коли нужно, значит, и сделать надо, — рассудительно проговорил Каргин. — Разрешите в подмогу взять кого-нибудь!
— Пожалуйста, по вашему выбору. Только человека подберите понадежнее…
Через несколько минут Каргин стоял посредине подвала и молча оглядывал товарищей, раздумывая, кого взять с собой. Проснувшиеся бойцы знали, что старший лейтенант не станет понапрасну ломать отдых человека, поэтому настороженно ждали, что скажет Каргин.
— Требуется человек за снарядами… Лодкой повезем. Дело на охотника.
Сначала казалось, будто бойцы не расслышали его слов. Но чувство долга взяло верх над желанием спокойно отдохнуть, и несколько человек откликнулись на призыв Каргина.
— Зачем столько? Нужен один, — покачал он головой, по-прежнему затрудняясь сделать выбор.
— Возьми, папаша, меня, — сказал Панин, подходя к товарищу.
Каргин молчал.
— Куда тебе! — заметил кто-то из угла. — Не сдюжишь.
Каргин, щурясь, посмотрел в сторону говорившего и медленно, с убеждением произнес:
— Панин — комсомолец. На него при всех обстоятельствах можно положиться. Понятно?..
Северный ветер вздыбливал водяные валы и злобно бросал их на прибрежные отмели. В городе лениво тявкали вражеские пулеметы. Временами к ним присоединяла свой противный свист одинокая мина. То здесь, то там взвивались ракеты. Продержавшись немного в вышине, они падали вниз, оставляя за собой светящийся след. Этот след моментально гас, и, казалось, мрак после этого делался еще плотнее.
Бойцы сели в приготовленную для них лодку.
Заскрипели уключины, забулькала под веслами вода. Рассекая носом огромные волны, лодка быстро достигла противоположного берега.
Причал был занят — грузилась пятидесятитонная баржа. Большие лодки, которые не могли подойти вплотную к берегу, останавливались поодаль. Чтобы загрузить их, бойцы становились цепочкой в воде и передавали с рук на руки ящики с боеприпасами, мешки с продуктами. Волны, словно злясь, наскакивали на них, обдавали с ног до головы ледяной водой и без того застывшие тела. Но люди не сдавались.
Пустую лодку Каргин ловко подвел к берегу и привязал за наклонившийся над водой ободранный куст ивняка. Панин соскочил на землю и побежал искать склад.
На складе, предъявив требование, Панин получил ящики с патронами и гранатами. Вдвоем с Каргиным они быстро загрузили свое суденышко и поспешно поплыли назад, безмолвно налегая на весла и прислушиваясь, как шелестит за кормой вода. Темень не расходилась, хотя временами сквозь тучи проступала бесформенным пятном мутная луна. Однажды она как-то изловчилась и высунула свой чистый край, но тучи тотчас заслонили ее, как бы не желая показывать ей, что делается в этот час на Волге.
— Правильно, — одобрил Каргин. — Нечего высвечивать нас гитлеровцам.
Ветер крепчал. Волны становились все выше и выше. Тяжело груженную лодку все время сбивало вниз по течению. Пока доплыли до средины реки, лодка отошла от курса не меньше чем на четверть километра.
— Давай, сынок, правее! — кричал Каргин.
=— Есть, правее! — отвечал Панин, налегая на весла.
Волны мчались, наскакивая одна на другую. Они яростно бросали лодку то вверх, то вниз, старались повернуть ее бортом к ветру. Каргин и Панин работали самозабвенно.
Им оставалось проплыть еще метров сто, чтобы почувствовать себя в безопасности.
Вдруг несколько ракет пробороздили небо, залив реку ослепительным светом. Гребцы, маскируясь, прижались к ящикам. Лодка на миг остановилась, а потом, поддавшись напору ветра, стремительно пошла вниз по течению — туда, где немецкие части вышли к Волге.
Снова началась отчаянная борьба со стихией. Поставив лодку наперерез волнам, Каргин и Панин гребли изо всех сил. Боролись долго и упорно. Лишь перед рассветом притих яростно бушевавший всю ночь ветер. Небо посветлело.
Плыть и ориентироваться стало легче.
Но тут по волнам пробежал яркий луч прожектора. Гитлеровцы, зная, что в эту пору обычно идет переправа через Волгу, открыли по реке минометный и пулеметный огонь.
Что-то тяжелое со свистом шлепнулось в воду, рвануло, подбросило лодку, как игрушечную.
Панин почувствовал, как неведомая сила толкнула его, ударила о ящик. В ушах отчаянно зазвенело, потом все потонуло в немой тишине.
Сознание вернулось мгновенно, как после легкого забытья. Он хотел подняться, но не смог — руки, ноги, голова были будто чужие. Он подумал, что это конец. Стало обидно, что он, Сергей Панин, уже больше не увидит ни своих товарищей, ни долгожданного Дня Победы…