«Антикоммунизм» имеет мало общего с научной критикой коммунизма, социализма («антикоммунисты» считают своими врагами и марксистов реформаторских течений). Он отвергает рациональную дискуссию, он основан на разжигании истерии. Идеологически и методологически он — близкий родственник сталинизма. Возникнув в XIX в., получив развитие в нынешнем столетии, он нанес человечеству огромный ущерб и не только в духовной жизни. Он оправдывал бессмысленное растранжиривание громадных материальных ценностей, отвлекал человечество от подлинных актуальных задач. Зарубежный мир после поворота СССР в известной мере к политике без войн и насилия, прекращения деятельности Варшавского договора начал отказываться от «антикоммунизма». Не абсурдна ли в этом свете позиция новоявленных отечественных антимарксистов?
Широко распространена фальсификация понятия КПСС. В прессе весьма часто партию представляют в виде стержня «тоталитаризма», утверждают, хотя и без доказательств, что она «стояла над государством», «обирала нищающую страну». В. Третьяков отождествляет ее с концлагерем, казармой. А. Яковлев проводит аналогичную мысль через свои книги «Муки прочтения бытия» и др. Открытые антимарксисты и консерваторы из КПСС исходят из ложного представления о ВКП(б) — КПСС как о нормальной демократической партии и предъявляют к ней соответствующие требования. На самом деле, по меньшей мере с 1930 г., она перестала быть таковой. Ее номенклатура слилась с государством и подавила его. Возможности же рядовых влиять на политику была сведена не «к минимуму» (проект программы КПСС), а к нулю. Авторы этих суждений следуют сталинистской пропаганде: «единство партии, ее сплоченность вокруг ленинского ЦК, вокруг великого Сталина, равные права и обязанности всех членов партии» и т. п.
Однако так не было ни в 30-е, ни в последующие годы. Существовали единодержавный властитель, позднее небольшая группа лидеров, которые бесконтрольно манипулировали партией, как и народом в целом. Был партийный аппарат, но также далеко не однородный, от членов Политбюро ЦК до машинисток. Близкое к лидерам место в социальной иерархии занимали руководители различных ведомств, предприятий, учреждений, организаций. И было громадное большинство членов партии, как правило, лучших рабочих, крестьян, служащих. Значительная их часть коммунистами были лишь номинально. Они платили взносы, присутствовали на собраниях. Были в КПСС и истинные приверженцы идей Октябрьской революции и других прогрессивных движений XX в. В партии и обществе высокое и низкое, доброе и злое причудливо соединялись. Мимикрия сталинизма под социализм играла положительную роль лишь в той мере, что честные люди могли опираться на официально провозглашенные гуманные идеи. Члены и кандидаты партии, как и беспартийные, не пользовались никакими привилегиями. Партийно-государственная же бюрократия бесконтрольно распоряжалась не только партийными взносами, но и всеми налогами, всем бюджетом. Народ достоин своих правителей, если он выбирает их. В СССР правителей не выбирали ни партийцы, ни беспартийные.
Аналогичным нападкам был подвергнут на рубеже 80—90-х гг. и большевизм. С. Алексеев без доказательств нашел в нем «противостояние современной цивилизации», «явление анти-правовое». Даже новая «Правда» (после августовского запрета) призывает «излечиться от большевизма». Однако все эти утверждения, по меньшей мере, некорректны. О ком идет речь? О большевиках 1903–1917 гг.; большевиках, действовавших в блоке с другими социалистами в октябре 1917-июле 1918 г.; сторонниках Ленина или его оппонентах в РКП(б) периода гражданской войны и нэпа. В 30-е гг. большевики вообще исчезли с политической арены, часть переродилась или перешла, оставаясь в партии, к тактике малых дел. Неспособность или нежелание увидеть неоднородность и эволюцию большевизма, созданной им партии наиболее ярко характеризует непрофессионализм или тенденциозность оппонентов[20].
20
Ряд западных ученых подчеркивает эти эволюцию и неоднородность. См., например: