Антимарксисты утверждают, что насилие никогда не может быть повивальной бабкой нового. Но как поступить с гигантским историческим опытом, который накоплен человечеством до и после Маркса и который свидетельствует о противоположном? Не только социалистические, но и буржуазные революции, как правило, опирались на насилие. Разве не прибегали к нему самые демократические режимы, например, против реакции или сепаратизма? Дело историков — не затушевывать этот факт, а изучить, всегда ли мера этого насилия оправдывалась конкретными условиями, возможно ли решение социальных проблем вообще без насилия. А наиболее кровавые мировые войны, возникшие в недрах капитализма? Их опыт не был исключительно негативным. Первая из них благоприятствовала победе революции в России, Германии и других странах, поставила перед человечеством общую проблему предотвращения новой кровавой бойни, вместе с освободительными движениями привела к краху империи; Европа и весь мир сделали шаг к демократизации. Вторая мировая война именно силой восстановила попранную фашизмом независимость многих стран. Военный разгром агрессоров предопределил либеральный путь развития капитализма, в последующие десятилетия он претерпел некоторые прогрессивные изменения.
Из нескольких десятков партий России критики исключительно на большевиков возлагают ответственность за развязывание гражданской войны и ее преступления[47]. Но кто изучил эту проблему? До каких пор будут административно вещать, не исследуя дело? Сталинистская историография писала исключительно о белом терроре, ныне пишут также исключительно — о красном. А был ли террор других цветов? Как они соотносятся друг с другом? Может быть, это — нарушения обычаев и правил ведения войны? Насколько изучены мирная альтернатива развития России в 1917 г., ответственность за развязывание гражданской войны иностранных держав? Последнее хотим особо подчеркнуть. Консерваторы зарубежные и местные не любят вспоминать бесславный и кровавый «поход 14-ти государств». Когда началась гражданская война? Летом 1918 г., в момент Октябрьского переворота 1917 г. в Петрограде, корниловского мятежа, а, может быть, в момент расстрела июльской демонстрации, Февральской революции? Специалисты еще спорят. А дилетантам все ясно.
Обращение наших оппонентов к конкретно-историческим моментам часто не выдерживает критики. Говорят: большевики апеллировали к «бунту», они захватили власть. А нужны были бунт и захват, если власть фактически принадлежала Советам, а большинство в них — большевикам? Временное правительство, лишенное народной поддержки, не оказало сколько-нибудь серьезного сопротивления. Утверждают, что другие политические партии будто бы не стремились к власти, спокойно ожидая решений Учредительного собрания. Это по меньшей мере спорно. Остается без ответа другой — более важный вопрос: намерены ли были «ждать» солдаты, крестьяне, рабочие и, с другой стороны, — приверженцы монархии, контрреволюции вообще? Напомним только о корниловском ультиматуме А. Керенскому 26 августа 1917 г. немедленно уйти в отставку[48].
Сталинская пропаганда всячески преувеличивала масштабы насилия и кровопролития вообще в ходе революций и, в частности, при захвате Зимнего дворца. В соответствии с таким социальным заказом историки «разыскивали» вооруженные восстания в прошлом других стран. Как это ни странно, сиюминутные интересы наших оппонентов и в этом случае совпадают со сталинской фальсификацией. На самом деле, и это общеизвестно, «первые месяцы после 25 октября 1917 года» Ленин назвал «победным триумфальным шествием революции»; «победа давалась нам необычайно легко». Утверждение о том, что большевики «свободно выбирали» гражданскую войну, выглядит по меньшей мере нелепо. У них власть, зачем же им война? Эти соображения должны быть учтены при подлинно научной оценке события.
Тезис о «жестокости» распространяется в самых различных вариантах. В 1990—1997-е гг. большая часть прессы отдала дань моде, опубликовав те или иные сведения о казни бывшего российского императора и членов его семьи. Сам этот факт в истории великих революций не был чем-то из ряда вон выходящим. Он без особого труда объясняется условиями гражданской войны. Авторы публикаций забывают, что писать историю много легче, чем ее делать. Поражает сам выбор сюжета. Разве не более важна, в частности, такая тема: ответственность российского двора и церкви за возникновение первой мировой войны (за убийство миллионов людей!), за создание революционной ситуации и развязывание гражданской войны? В теоретическом плане давно установлено, что революции и гражданские войны готовят консерваторы, препятствующие реформам. Считающие себя демократами могли бы обратиться и к таким трагическим страницам народной истории, как Ходынское поле, Кровавое воскресенье, виселицы 1905–1907 гг., расстрел на Лене, войны 1904–1905, 1914–1918 гг. Восстанавливая историю православной церкви, нельзя забывать резко отрицательные суждения о ней, в частности, В. Белинского, Л. Толстого, оценки современных зарубежных историков: церковь как «продажное орудие правительства» (Л. Фишер)[49]. Ее история не была только светлой. Восстанавливая добрую память русского казачества, можно ли сбрасывать со счетов его реакционные традиции?
47
Подробнее см.: Известия ЦК КПСС. Приложение. 1989. № 12. С. 91–92; Вопросы истории КПСС. 1990. № 5. С. 137.