Необходимо заметить, что работу Сталина «Анархизм или социализм» нужно расценивать скорее как свидетельство того, что он всерьёз начал заниматься теорией марксизма. Но при этом ещё речь идёт не о теоретической работе, а об элементарном ученичестве. Тем не менее Сталин хочет сразу использовать полученные знания в идеологическом споре с тогдашними анархистами, популяризируя их. Однако нельзя не заметить, что эти попытки во многих отношениях ещё слишком поверхностны и схематичны.
Типичная черта сталинского мышления, уже проявившаяся как в этой работе, так и в других статьях — это способ критики оппонентов. Она происходит чаще всего в претенциозной манере, свысока, с позиции знающего больше, и очень часто отличается не столько качеством аргументов, сколько грубостью выражений, среди которых нередки банальные ругательства. Покажем эту небрежность на примере: Сталин в своей статье «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?» хочет раскритиковать идеи националистически настроенных грузин о «национальном духе и его свойствах» как необоснованные, и это происходит так:
«Но что такое этот „национальный дух и его свойства“? Наука устами диалектического материализма давно доказала, что никакого „национального духа“ не существует и существовать не может. Опроверг ли кто-нибудь этот взгляд диалектического материализма? История говорит нам, что никто не опроверг. Следовательно, мы обязаны согласиться с указанным взглядом науки, обязаны вместе с наукой повторить, что никакого „национального духа“ не существует и существовать не может. И если это так, если никакого „национального духа“ не существует, — то само собой ясно, что всякая защита того, что не существует, является логической глупостью, которая неизбежно повлечёт за собой соответствующие исторические (нежелательные) последствия. Говорить о таких „философских“ глупостях к лицу разве только „Сакартвело“ — „органу революционной партии грузинских социал-федералистов“»[200].
Цитата говорит сама за себя, нет нужды комментировать и тем более критически разбирать её. Конечно, со временем растут и знания Сталина, так же как и его теоретические способности, среди которых занимала совершенно особое место его способность в полемических спорах впечатлять своими схематическими упрощениями и постоянно повторяемыми категоричными утверждениями и таким образом быть относительно убедительным, особенно когда он обладал реальной властью.
Теоретические работы Сталина имеет наибольший смысл не располагать по хронологии, а группировать по темам, которыми он более детально занимался. Поскольку он писал схожие по теме работы в разное время, хронологический порядок разбил бы рассмотрение этих групп, что лишь затруднило бы понимание. Поэтому их объединение по темам предпочтительнее, хотя, естественно, в то же время и несколько произвольно.
4.3. Создание ленинизма
Ленинизм в определённом смысле является центральной осью всех теоретических высказываний Сталина, так как он служил ему главным образом основой для легитимации своих притязаний быть хранителем и продолжателем ленинского наследия, а точнее — не одним из многих, а единственным, имеющим право, присвоившим себе право знать единственно верное толкование взглядов Ленина и продолжать его наследие сначала как «достойный ученик», затем как «лучший ленинец» и наконец как «Ленин сегодня». Ссылки на Ленина и на ленинизм, толкование ленинских цитат из всех периодов, часто полностью вырванных из исторического контекста и из конкретных обстоятельств и возведённых в абсолютные догмы, — это было его сильнейшим оружием во всех спорах с оппонентами. Вердикт, что ты — противник Ленина и ленинизма, постепенно стал равносилен утверждению, что ты — враг партии, и влёк за собой соответствующие последствия.
Хотя Сталин после смерти Ленина энергично претендовал на ленинское наследие, что проявилось уже в его странной речи на похоронах, он имел проблемы с предъявлением своих притязаний. В этом было в основном два затруднения: во-первых, ближайшими сотрудниками Ленина в годы эмиграции, к тому же считавшими себя его прямыми учениками, были Зиновьев и Каменев. Они без сомнения имели и более близкие личные отношения с Лениным, который хоть и нуждался в Сталине для партийной работы и ценил его энергию и организационные способности, но не поддерживал личных отношений с ним, несмотря на то, что позднее внушалось, будто между ними была личная дружба. А во-вторых, до тех пор просто не существовало особой теории ленинизма, так как Ленин был и всегда считал себя последовательным марксистом, который никогда не вздумал бы считать свои теоретические работы по разным проблемам марксизма равными по рангу с марксизмом в целом или, с помощью дефиса рядом с ним, равноценной частью единой теории. Ленин без сомнения совершенно решительно противостоял бы таким попыткам, так же как он не потерпел бы ни культа своей личности, начавшегося после его смерти, ни бальзамирования своего тела, ни строительства публичного мавзолея.
200
И. В. Сталин. Как понимает социал-демократия национальный вопрос? Сочинения, т. 1, стр. 53.