«Ленинизм есть цельная теория, возникшая в 1903 году, прошедшая испытания трёх революций и шествующая теперь вперёд как боевое знамя всемирного пролетариата»[208].
В этом он опирался на формулировку Ленина, но недопустимым образом изменил её смысл, просто превратив политическое течение в цельную теорию, и, кроме того, сделав из этой формулировки преувеличенный агитационный лозунг. Это логическое quid pro quo[209] также позволило ему превратить центристское политическое течение Троцкого, существовавшее в течение некоторого времени в РСДРП, в теорию троцкизма, служившую как бы противоположностью ленинизма. Кстати, небрежное использование как марксистской терминологии, так и логики присутствует во многих теоретических высказываниях Сталина.
В своих лекциях он выбрал из всей теоретической и практической деятельности Ленина несколько важных пунктов, причём чаще всего начиная с ряда цитат, но из их объяснения нельзя было вывести «марксизм эпохи империализма и пролетарской революции», несмотря на то, что воззрения Ленина, несомненно, важны и нередко относятся не только к русским условиям, но и имеют международное значение. Все эти вопросы в связи с таким утверждением Сталина, носящим преимущественно характер определения, остались совершенно не прояснёнными. Если ленинизм — это теория марксизма эпохи империализма, в каком отношении он тогда состоит с прежним марксизмом? Его основные положения в новой эпохе уже не действуют или же они входят в новый более широкий марксизм, который теперь называется «ленинизмом»? Если положения ленинизма как марксизма новой эпохи должны быть универсально верны, то это совершенно не соответствует определению Сталина, что он «точнее» есть теория и тактика диктатуры пролетариата. Это полная путаница, так как теория диктатуры пролетариата — лишь очень малая часть всей теории марксизма. А что такое «тактика» диктатуры пролетариата, это ещё нужно выяснить, причём она в свою очередь не может быть универсальной, так как диктатура пролетариата в особой форме советов существовала лишь в России и так как вовсе не обязательно, что эта форма могла стать всеобщей. Сталин просто перескочил через эти противоречия, проблемы и логические нелепости, возможно, он даже не осознавал, что в его взглядах царит теоретическая путаница, так как его стремление создать теорию ленинизма превосходило его теоретические способности.
Есть довольно достоверные указания на то, что эта путаница в лекциях Сталина происходит из рукописи Ф. А. Ксенофонтова, пославшего её ему для оценки. После смерти Ленина Сталин хотел как можно раньше выступить публично как хранитель и продолжатель теоретического наследия Ленина, и при этом опередить Зиновьева и Каменева, которые тоже своими публикациями и лекциями о ленинизме начали показывать свои притязания. Но Сталин не был теоретиком и был хуже подготовлен к этому, чем Зиновьев и Каменев. Поэтому он, видимо, использовал рукопись Ксенофонтова «Учение Ленина о революции» для своей лекции. Ксенофонтов писал, что ленинизм — это
«наука о революционной политике рабочего класса в условиях империализма, т. е. теория и тактика пролетарской революции»[210].
Сталин позаимствовал это столь же сомнительное высказывание, переформулировал его и связал со своим собственным изобретением, что ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. И в других своих высказываниях он опирался на рукопись книги Ксенофонтова. Но книга смогла выйти только в 1925 году, хотя Ксенофонтов написал её ещё в октябре-ноябре 1923 года. «Сравнительно поздний срок выхода её объясняется тем, что рукопись была первоначально на просмотре у тов. М. Н. Лядова, а потом на окончательном просмотре у тов. И. Сталина (апрель — июнь)», писал он в предисловии[211].
Рой Медведев сообщает, что Сталин поблагодарил Ксенофонтова в личном письме в июле 1924 года за поддержку в работе над «основами ленинизма». Но когда Ксенофонтов в конце 1926 года просил Сталина разрешить ему процитировать это письмо, тот отказал в очень грубой форме. Он ответил ему в письме, в котором в заключение говорилось:
«Кроме того советую раз навсегда распроститься с привычкой торопливого печения книжек по ленинизму. Это не годится»[212].
Этот совет можно было понимать как угрозу, так как Сталин не хотел терпеть конкурентов, которые могли угрожать его притязаниям быть единственным хранителем и продолжателем ленинского наследия.
210
Ф. А. Ксенофонтов. Учение Ленина о революции и диктатуре пролетариата. М. — Л., Госиздат, 1925. Стр. 39.