После того как в Политбюро остались лишь два инакомыслящих, из которых только один имел право голоса, уже нельзя было говорить о большинстве. Поэтому Рыков добавил:
«Это, конечно, не исключает возможности совещаний сторонников генеральной линии партии по отдельным вопросам, особенно во время внутрипартийной борьбы»[70].
Но этим Рыков признал, что часть Политбюро совещалась между собой по вопросам, которые позже обсуждались на всём Политбюро. Это было именно фракционной деятельностью, которая как раз строго запрещалась.
Бухарин 28 июля 1926 года выступил с речью об этом пленуме на ленинградском активе. В ней он говорил и о «Заявлении тринадцати», однако не назвал прямо этот документ. Его ответ на него свёлся к утверждению, что сейчас «троцкизм» является платформой оппозиции.
«Официальная идеология всей оппозиции в целом — среди них товарищи Зиновьев, Каменев, Крупская и так далее — это совершенно открытая троцкистская точка зрения. Когда мы предсказывали, что дело закончится троцкизмом, то многие товарищи, сторонники новой оппозиции, не верили в это. […] Но сейчас товарищ Троцкий — идеологический вождь всей этой оппозиционной группы, в то время как ни у товарища Зиновьева, ни у товарища Каменева нет ни одной самостоятельной идеи. Они выступают с общими заявлениями, с общей платформой, с общими подписями, и, самое главное, все идеи в этих высказываниях принадлежат товарищу Троцкому»[71].
Чувствуется злость Бухарина на то, что Зиновьев и Каменев больше не были готовы принимать участие в неверной политике, а именно в борьбе против «троцкизма», и даже признали, что оппозиционная критика 1923 года была права. Бухарин теперь объявляет их бездумными попугаями Троцкого. К этому добавляется теперь и указание на их серьёзные ошибки в октябре 1917 года, которые Сталин и он некоторое время назад называли неважными, но это было в то время, когда они оба ещё были их союзниками против Троцкого. В этом выступлении Бухарина интересно то, что он уже считал обвинение в «троцкизме» доказательством антипартийной фракционной деятельности — не объясняя, что он на самом деле подразумевает под этим зловещим «троцкизмом».
Не менее интересно использование термина «марксисты-ленинцы», который здесь был употреблён в первый раз. Это указывает на то, что Бухарин обдумывал, как можно с помощью ленинизма и цитирования Ленина медленно, но верно отодвинуть в тень марксову теорию.
Вожди новой объединённой оппозиции, вероятно, считали, что ещё существуют законные, в рамках устава, возможности разумными аргументами и настойчивым убеждением изменить партийный курс и исправить ошибочную линию. Такое предположение питалось неуверенностью группы Сталина-Бухарина, которая ясно проявилась в различных противоречивых решениях. Из-за этого они не хотели ещё сильнее обострять конфликты и стремились показать любезность. Поэтому 4 октября 1926 года они направили в ЦК разъяснение, принимая на себя определённые обязательства, которые должны были смягчить борьбу. Они подчёркивали, что они настаивают на своих аргументированных взглядах, но отказываются от создания и действия «фракций и группировок». Поэтому они считали своим долгом «выполнить решения партии по недопущению фракционной деятельности».
Они также признали, что при распространении своих взглядов они
«в ряде случаев после XIV съезда допустили шаги, являющиеся нарушением партийной дисциплины и выходящие за установленные партией рамки идейной борьбы внутри партии на путь фракционности. Признавая эти шаги совершенно ошибочными, мы заявляем, что мы решительно отмежёвываемся от фракционных методов защиты наших взглядов, так как эти методы угрожают партийному единству, и призываем к этому также всех товарищей, разделяющих наши взгляды».
Кроме того, в этом заявлении, подписанном Евдокимовым, Каменевым, Зиновьевым, Сокольниковым и Троцким, было сказано:
«Каждый из нас обязуется защищать свои взгляды лишь в формах, допускаемых уставом и решениями партийных съездов и Центрального Комитета, так как мы убеждены, что всё, что есть в этих взглядах верного, будет воспринято партией в дальнейшей работе»[72].
Центральный Комитет принял «с удовлетворением» предложение этой пятёрки и 7 октября поставил ряд условий, о которых в переговорах сначала не удалось достигнуть согласия. Из-за этого 11 октября оппозиции был предложен «ряд минимальных условий», которые она должна выполнить. Они были приняты, поэтому ЦК снова «с удовлетворением» констатировал, что оппозиция в сущности приняла поставленные требования, «как было указано в заявлении от 16 октября».
71
72