Несмотря на ранее объявленную борьбу против «излишеств», не только материальные условия этого большого социального слоя, но и его общественное положение заметно отличались от обычных рабочих, крестьян и низших служащих. Они были представителями «элиты» и чаще всего имели определённые возможности решать и приказывать, от чего во многих отношениях зависели рядовые граждане. Всё это поставило их, как особый слой «бюрократии», над народом. Высокопоставленным членам этого слоя Сталин предоставлял всяческие привилегии, давал им квартиры в Кремле или в специальных правительственных жилых домах, обеспечивал их импортными товарами, а особо приближённым даже иногда дарил импортные американские автомобили. Если кто-то попадал в опалу, он должен был оставить привилегированное жильё, и только тогда он осознавал, что ему фактически ничего не принадлежало.
2.6. Сталинская партийная линия в кризисе
Однако экономическое и общественное развитие советского общества на переходной стадии от капитализма к социализму продолжало быть отмечено печатью ряда противоречий, чьё решение удалось в недостаточной мере или вовсе не удалось. Как в промышленности и торговле, так и в сельском хозяйстве борьба по вопросу «Кто кого?» ещё не закончилась.
Советский Союз продолжал оставаться аграрной страной с преобладающим сельским населением, а промышленность, несмотря на большие достижения, отставала от общего развития экономики. Она достигла довоенного уровня, но на основе починки старых производственных фондов. Значительный прогресс с ускоренным развитием на этой устаревшей базе был невозможен. Но это означало, что промышленность и в будущем не сможет обеспечить сельское хозяйство и крестьян необходимыми тракторами, машинами, инструментами и товарами, в которых они нуждались и которые должны были быть платой за их поставку зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Дальнейшая диспропорция всё более угрожала союзу между рабочим классом и крестьянством — так называемой «смычке» — и вела к растущему недовольству и даже сопротивлению, главным образом, со стороны богатых крестьян, поставлявших бо́льшую часть товарного зерна, необходимого для обеспечения и экспорта. И половинчатые изменения не смягчили этот давно обострившийся конфликт и не предотвратили его дальнейшее обострение.
Основная линия проводившейся до сих пор политики в деревне, несмотря на требования оппозиции, не была изменена, а продолжала следовать тому представлению, что развитие сельскохозяйственных производительных сил и вовлечение крестьянства в разного рода кооперативы — но только в сфере обращения — приведёт к постепенному врастанию крестьянства в социализм, поскольку промышленность уже является социалистической, а кооперативы также находятся под управлением социалистического государства. Хоть это и медленный процесс, происходящий, по словам Бухарина, черепашьим шагом, но зато это безопасный путь без серьёзного обострения классовой борьбы или даже гражданской войны. Сталин также неоднократно делал заявления в том же духе о том, что неправильно обострять классовую борьбу в деревне, поскольку это приведёт к гражданской войне, а в таких условиях невозможно никакое строительство социализма.
Эта концепция, которая по сути шла от Бухарина и основывалась на частично неверной интерпретации ленинской работы «О кооперации», имела некоторые разумные аспекты, но для генеральной линии социалистического строительства она была слишком односторонней. В условиях нэповской рыночной экономики она вела не только к росту производства зерна, но и к совершенно другим результатам, а именно к более быстрому социальному расслоению крестьянства на бедных и богатых крестьян, к росту числа богатых середняков, а также кулаков, то есть слоя сельских капиталистов. Они могли накапливать денежный капитал, но не могли использовать его ни в производстве, ни для потребления, так как промышленность не была способна удовлетворить спрос. Следовательно, их заинтересованность в дальнейшем увеличении производства угасла, и они уже больше не хотели поставлять товарное зерно государству по низким фиксированным ценам, а предпочитали продавать его на свободном рынке, на котором можно было достичь спекулятивных цен, либо припрятывать его, надеясь на повышение государственных цен. Всё это в хлебозаготовительной кампании 1927/1928 года не только привело к уже знакомым трудностям, но и приобрело угрожающие масштабы, так как хлебозаготовкам было оказано открытое сопротивление.