За 14 полных лет работы Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства к октябрю 1952 года было учреждено и присуждено 984 Сталинские премии по всем видам искусства и литературы на общую сумму 57 720 000 рублей (см. Приложение 1). Число лауреатов, названное Г. Маленковым в цитированном выше отчетном докладе на XIX съезде партии, является известным преувеличением, основанным на подсчете выданных лауреатских дипломов и игнорирующим далеко не единичные факты неоднократного получения нескольких премий одним и тем же человеком (если исходить из приведенных Маленковым данных, то, например, шестикратный сталинский лауреат композитор С. С. Прокофьев был посчитан, соответственно, как шесть разных «работников искусства», таким же образом обошлись и с обладательницей четырех премий скульптором В. И. Мухиной и т. д.). В действительности, выведенный за рамки сталинской диалектики, предполагающей неминуемый «скачкообразный переход» количества в качество, взгляд на утвержденные списки лауреатов обнаруживает несколько менее внушительное число — 1706 авторов (как индивидуальных, так и «коллективных»). Несостоятельность приведенных в докладе «для красного словца» данных, по всей видимости, включенных в окончательный текст самим И. Сталиным[91], определена еще и невниманием к принципиально разнившейся роли лауреатов в создании произведений, за которые присуждалась награда: авторство, соавторство или членство в авторском коллективе этой статистикой сознательно уравнивались. По разным областям литературы и искусства мы получаем следующее соотношение[92]: литераторов (и в их числе переводчиков, литературоведов, искусствоведов, киносценаристов, кинодраматургов) — 248; музыкантов (композиторов, дирижеров, исполнителей) — 167; художников (живописцев, графиков, скульпторов, архитекторов и кинооператоров) — 452; артистов — 631; режиссеров-постановщиков и руководителей коллективов — 208. В этих цифрах статистически выразился итог функционирования не только отдельной институции, но и целого институционального комплекса, деятельность которого определяла характер всего послевоенного культурного континуума и непосредственно оформляла позднесталинский соцреалистический канон. Впоследствии в центре нашего внимания по преимуществу будут оказываться обстоятельства функционирования именно литературной секции Комитета, обсуждения номинированных на премию или предложенных к рассмотрению произведений, проходившие на заседаниях Политбюро при участии Сталина, а также отмеченные наградой тексты и их авторы, существовавшие в культурном пространстве послевоенного СССР и в известной степени это пространство формировавшие.
Попытке охарактеризовать особенности формального устройства и очертить круг полномочий Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства при СНК СССР посвящена данная глава.
Наиболее существенный сдвиг в процессе трансформации культа вождя пришелся на 60-летие И. Сталина[93], широко отмечавшееся в конце декабря 1939 года и совпавшее с усугублением положения армии на фронтах Зимней войны (1939–1940). Драматург А. К. Гладков 17 декабря отметил в дневнике: «Газеты полны очерками и статьями о Сталине перед его 60-летием. Все ждут какого-нибудь крупного государственного акта в связи с этим юбилеем. Вряд ли…»[94]. Спустя пять дней, 22 декабря, он запишет:
Все вчерашние газеты были посвящены юбилею Сталина. «Правда» вышла на 12 страницах, кажется, впервые у нас. Постановление о присвоении Сталину звания «Герой Социалистического Труда» и учреждении стотысячных премий во всех областях науки и искусства. Все юбилейные статьи отличаются только разве подписями авторов[95].
Речь шла о постановлении № 2078 «Об учреждении премии и стипендии имени Сталина»[96] от 20 декабря 1939 года за подписью В. М. Молотова и М. Д. Хломова. Позднее ими же будет подписано и постановление № 178 «Об учреждении премий имени Сталина по литературе»[97] от 1 февраля 1940 года. Именно этими двумя документами был учрежден институт Сталинской премии, пришедший на смену премии Ленинской (учрежденной в 1925 году и вручавшейся с 1926 по 1935 год) и прекративший существование после смерти человека, чье имя он носил, в 1954 году[98]. Следом за этими постановлениями в «Правде» (№ 92 (8138)) 2 апреля 1940 года был напечатан документ, регламентировавший первоначальный состав (впоследствии он будет претерпевать довольно существенные изменения — см. Приложение 2) ранее учрежденного Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства:
91
Доподлинно известно, что Маленков дважды с интервалом в две недели подавал Сталину проекты отчетного доклада XIX съезду партии. Первый из двух сохранившихся в личном фонде вождя в РГАСПИ документов объемом в 75 (73) страниц датируется 17 июля 1952 года и содержит огромное количество правок, принадлежащих руке Сталина (см.: Записка Г. М. Маленкова о работе Центрального Комитета ВКП(б), 17 июля 1952 г. // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 21. Л. 1–75). Вождь вычеркнул из проекта доклада три (!) страницы текста, которые были посвящены литературе и искусству (Там же. Л. 68–70; опубликовано в: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. С. 642–643). Второй документ объемом уже в 108 (106) страниц датируется 2 августа 1952 года, однако сталинские маргиналии в этом тексте отсутствуют (см.: Записка Г. М. Маленкова… Л. 76–183). Ни в одном из этих источников нет данных о количестве сталинских лауреатов, что свидетельствует об изначальном отсутствии у Маленкова намерения включать в доклад эту информацию и может указывать на то, что, наряду с другой статистической информацией, она могла быть внесена в итоговый текст доклада по инициативе Сталина. Особенно чуткие к сталинскому слову партийцы даже заподозрили Маленкова в плагиате. Так, Н. Бондарева 10 января 1953 года писала Сталину: «Скажу прямо: мною, как и многими другими, гораздо более эрудированными товарищами, литературоведами и критиками, чеканные формулировки о типическом, да еще поставленные рядом с Вашим указанием на то, что нам нужны советские Гоголи и Щедрины, восприняты, как Ваши формулировки, дорогой Иосиф Виссарионович. (Почти весь 17 абз[ац] 2‐го раздела доклада тов[арища] Маленкова.)» (цит. по: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. С. 647). Следом Бондарева обвиняла Маленкова в дословном цитировании статьи репрессированного «белоэмигранта» Святополк-Мирского в девятом томе «Литературной энциклопедии», опубликованном в 1935 году. Итогами последовавшего разбирательства стали признание Маленковым собственной «грубой» ошибки и публикация в «Коммунисте» (1955. № 18) статьи «К вопросу о типическом в литературе и искусстве».
92
Поименные списки лауреатов в алфавитном порядке по годам присуждения премии см. в: Сталинские премии: Две стороны одной медали: Сб. документов и художественно-публицистических материалов. Новосибирск, 2007. С. 793–847. Однако в этом разделе издания есть незначительные ошибки и неточности.
93
Подробнее см.:
94
Цит. по: Из дневника А. К. Гладкова, 28 августа — 31 декабря 1939 г. // Между молотом и наковальней: Союз советских писателей СССР. Документы и комментарии. 1925 — июнь 1941 гг. М., 2011. С. 847.
98
Кончина Сталина «лишила» М. Чиаурели еще одной премии первой степени за фильм по пьесе В. Вишневского «Незабываемый 1919-й»; в следующем году фильм попросту не был принят к рассмотрению. См. подробнее: Сталинские премии: Две стороны одной медали. С. 772.