Маршал, отправляя доклад, еще не знал, что в Ставке уже поняли опасность сложившейся обстановки. Жукову и Коневу как раз в эти часы была направлена директива о новой разграничительной линии. В соответствии с ней, в частности, Рыбалко должен был отвести свои части из района Тиргартена, передав позиции войскам 1-го Белорусского фронта, что, как вспоминал Конев, вызвало у генерала-танкиста болезненную реакцию. Нелегко, очевидно, было примириться с установленным порядком и самому Ивану Степановичу Коневу. Чего-чего, а недостатком честолюбия он, как и Жуков, никогда не страдал. Посылая 2 мая итоговое донесение в Ставку, он прибег к следующей формуле: войска 1-го Украинского фронта совместно (подчеркнуто нами. — Ю.Р.) с войсками 1-го Белорусского фронта овладели Берлином.
Вряд ли на это не обратил внимания адресат донесения — Сталин. Но относительно доли фронтов в общем успехе он имел свое мнение. В праздничном приказе Верховного Главнокомандующего по итогам боев за фашистскую столицу формулировка о вкладе фронтов была иной: войска 1-го Белорусского фронта овладели Берлином при содействии войск 1-го Украинского фронта.
Если отвлечься даже от того, чьи войска взяли рейхстаг и имперскую канцелярию, нельзя не признать, что именно 1-й Белорусский фронт внес в победу наибольший вклад. Потери немцев в полосе фронта Жукова составили 232,7 тыс. человек, в полосе фронта Конева — 108,7 тыс.
Маршал Жуков был конечно же удовлетворен оценкой Верховного. Под благовидным предлогом отстраненный Сталиным за полгода до этого от функций представителя Ставки ВГК на наиболее важных фронтах, он-таки сумел прийти к финишу первым.
Но история на этом не закончилась. Когда в 1957 г. Хрущев обвинил Жукова в бонапартизме, одним из тех, кто присоединился к гонителям, был маршал Конев. Не Верховный ли Главнокомандующий еще в годы войны вложил ему в руку этот камень?
Позднее в книге мемуаров маршал И.С. Конев прямо заявил: «Известно, что Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина. К сожалению, надо прямо сказать, что даже тогда, когда войска 1-го Украинского фронта — 3-я и 4-я танковые армии и 28-я армия — вели бои в Берлине, — это вызвало ярость и негодование Жукова… Когда войска 3-й танковой армии Рыбалко и корпус Батицкого 27-й армии подошли на расстояние трехсот метров к рейхстагу, Жуков кричал на Рыбалко: «Зачем вы тут появились?»[226]
Находившийся в отставке и опале и не имевший возможность через прессу ответить на возводимые в его адрес обвинения Жуков вынужден был сносить все новые обиды. На некоторые из них в апреле 1964 г. он даже пожаловался Хрущеву. В своих воспоминаниях маршал В.И. Чуйков выдвинул «абсурдную», с точки зрения опального маршала, мысль о том, что в начале февраля 1945 г. обстановка позволяла захватить Берлин с ходу. Жуков объяснил невозможность этого тем, что в тылу оставалась Померанская группировка противника. Она готовилась к удару во фланг фронта с тем, чтобы разгромить шесть наших армий, выдвинувшихся клином далеко вперед на р. Одер. Необходимо было также подготовить Берлинскую операцию в материально-техническом отношении, организовать оперативное взаимодействие с соседними фронтами, с ВВС. Чуйков писал: «Надо было рискнуть». Жуков резонно отвечал: «Я тоже за риск, но не за авантюрный риск».
Все так. Но ни Хрущев, ни сменивший его Брежнев на жалобу маршала Победы не обратили ни малейшего внимания. Уже не в журнальном, а в книжном варианте мемуаров Чуйков вновь повторил свои обвинения в адрес бывшего командующего 1-м Белорусским фронтом.
Так берлинский триумф сорок пятого года отзывался неутоленными маршальскими обидами.
Особняком стоит вопрос о жертвах. Многими фронтовиками с крайним возмущением были встречены слова писателя Виктора Астафьева: «Жуков — продукт времени, и этим все определено… Так он начинал на Халхин-Голе, где не готовились к наступлению, а он погнал войска, и масса людей погибла. С этого начинал, этим и кончил…» (имелась в виду Берлинская операция).
Что можно сказать по этому поводу? Войны без потерь не бывает, и в войсках Жукова они были немалыми. Но почему: из-за жестокости, низкой квалификации полководца или, может, потому, что Георгий Константинович неизменно руководил войсками, действовавшими на главных направлениях, где сопротивление врага было наиболее ожесточенным?