Суд не стал даже заслушивать показания свидетелей, тех же членов РВС 1-й Конной, удовольствовавшись их письменными показаниями. Гласом вопиющего в пустыне прозвучал призыв член ВЦИКа, председателя Донисполкома и члена бюро обкома партии А.А. Знаменского, выступившего в качестве общественного за-щитника: «Защите приходится настаивать на том, чтобы обвинение исходило не только из условных положений, но и приводило бы данные, указывающие или на причастность к преступлению, или на причастность к вредным социальным явлениям».
Судьи (председательствующий — член Ревтрибунала Республики Розенберг) предпочли пойти на беззаконие, нежели ослушаться высокопоставленного партийного функционера. 11 мая 1920 г. на окраине Ростова-на-Дону «первая шашка Республики» Борис Думенко был расстрелян.
Характерно для нравственного облика Буденного: 40 лет спустя он продолжал настаивать на виновности своего первого командира. В книгу мемуаров он включил рассказ служившего в свое время в 1-й Конной армии коммуниста Кравцова о том, что «в корпусе Думенко тайно действует какая-то банда — хватает ночью активных коммунистов, расстреливает и трупы бросает в прорубь на Маныче»; среди убитых был назван и комиссар корпуса Микеладзе. Приводился также слух, будто сам Думенко был намерен увести корпус к белым и только ждал для этого подходящего момента[93].
РВС армии тогда действовал по-революционному энергично: «Решив немедленно арестовать Думенко, мы поехали утром в его штаб… К сожалению, Думенко мы не нашли… Вернувшись к себе, мы послали Реввоенсовету фронта донесение о предательстве в корпусе Думенко». Бросив в адрес своего бывшего командира чудовищное обвинение, Буденный, по собственному же признанию, просто умыл руки: «Дальнейшие события не позволили нам до конца разобраться в этом деле». Увы, нашлись другие, но столь же ретивые, чтобы «разобраться».
Истина имеет одну неприятную для лжецов особенность: рано или поздно она выходит на поверхность. В 1964 г. приговор в отношении Б.М. Думенко был отменен за отсутствием в его действиях состава преступления. Пережить крушение репутации кавалериста № 1, за минувшие почти полвека, казалось, ставшей незыблемой, оказалось Семену Михайловичу невмоготу. Даже Ворошилов после XX съезда партии стал сочувственно отзываться о тех, на кого в 1930-е гг. подписывал разрешения на арест и расправу. А вот его боевой соратник, что называется, закусил удила… Впрочем, об этом — в заключительной части очерка.
КТО ПОСМЕЛ ПУБЛИКОВАТЬ ДОКУМЕНТ?
Революционный «суд» пришел к Буденному на помощь и при устранении еще одного «конкурента» — командующего 2-й Конной армией Ф.К. Миронова. Филипп Кузьмич в боях за советскую власть отличился еще осенью 1918 г. в качестве начальника 23-й (бывшей Усть-Медведицкой) стрелковой дивизии, за что всего третьим по счету в РСФСР был награжден орденом Красного Знамени.
Первая встреча Миронова и Буденного произошла в сентябре 1919 г. при следующих обстоятельствах. Семен Михайлович, который к этому времени стоял во главе Конного корпуса, получил приказ РВС 9-й армии, в котором говорилось об измене командира формировавшегося Донского казачьего корпуса Миронова. Приказ по 9-й армии 12 сентября отдал сам председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий. Оповещая, что «казачий полковник Миронов» поднял «знамя восстания», он с присущим ему пафосом заявлял: «Как изменник и предатель, Миронов объявлен вне закона. Каждый честный гражданин, которому Миронов попадется на пути, обязан пристрелить его как бешеную собаку»[94].
И хотя Буденный, мягко говоря, недолюбливал Троцкого, он с готовностью поверил строкам этого не столько боевого приказа, сколько политического воззвания. Маршал в мемуарах так разъяснял вину Филиппа Кузьмича: «Не закончив полностью формирование корпуса, Миронов увел казаков из Саранска, будто бы для оказания помощи Южному фронту, а на самом деле для того, чтобы перейти на сторону белых».
Семен Михайлович взял на себя разоружение корпуса Миронова и арест комкора. Когда под конвоем О.И. Городовикова арестованного доставили к нему, по описанию мемуариста, состоялся такой диалог: «Миронов страшно возмущался.
— Что это за произвол, товарищ Буденный? — кричал он. — Какой-то калмык, как бандита, хватает меня, командира красного корпуса, тянет к вам и даже не хочет разговаривать. Я построил свой корпус, — продолжал Миронов, — чтобы совместно с вашим корпусом провести митинг и призвать бойцов к усилиям для спасения демократии.