Другое дело, что никаких реальных свидетельств пристрастия Михаила Николаевича к идеям военного переворота не было, но слухи, тем не менее, активно циркулировали за границей. Тот же Р. Гуль прямо называл Тухачевского российским Бонапартом (какая удача для Сталина!). «В чемпионате советских полководцев, — писал он, — у Тухачевского нет соперников по влиянию и военной славе. За исключением разве таинственной «черной маски» (намек на В.К. Блюхера. — Ю.Р.) [135].
К моменту ареста Михаил Николаевич уже был снят с поста заместителя наркома обороны. Хорошо зная, когда и чем закончится его карьера, Сталин инициировал следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 мая 1937 г.: «Утвердить: 1. Первым заместителем народного комиссара обороны Маршала Советского Союза товарища Егорова А.И. 2. Начальником Генерального штаба РККА — командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 1-ю ранга товарища Шапошникова Б.М. 3. Командующим войсками Ленинградского военного округа — командующего войсками Киевского военного округа командарма 1-го ранга товарища Якира И.Э. <.. > 8. Командующим Приволжским военным округом — Маршала Советского Союза товарища Тухачевского М.Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны».
Перед отъездом в Куйбышев Тухачевский, как оказалось, последний раз был в Кремле у Сталина. Никаких следов о существе их разговора в архивах не осталось. Да и не столь важно, о чем они говорили. Вождя, наверняка знавшего, что ждет маршала, интересовало лишь одно — сладострастно увидеть в глазах завтрашней жертвы явственное, но пока еще неопределенное беспокойство, полюбоваться на первые мучения «дворянчика», который, кажется, совсем уверовал, что взял Бога за бороду…
СРАБОТАЛИ В БЕРЛИНЕ, ВОСПОЛЬЗОВАЛИСЬ В МОСКВЕ
Прервем здесь повествование о последних месяцах жизни выдающегося полководца и расскажем об истории, без которой многое для читателя может остаться непонятным. Речь идет о грандиозной провокации еще одной спецслужбы, сработавшей материалы в расчете на то, что ими воспользуются в Москве, и не ошибившейся[136]. Ее цель — все тот же Тухачевский, но спецслужба — иностранная, да еще какая — гестапо.
При очередном докладе Гитлеру в декабре 1936 г. глава службы безопасности СД обергруппенфюрер СС Р. Гейдрих предложил обезглавить Красную армию, скомпрометировав группу ее высших офицеров, прежде всего маршала Тухачевского. Его замысел состоял в том, чтобы представить советскому руководству маршала как заговорщика.
Сведения о якобы зреющей измене в Красной армии были получены немецкой разведслужбой в середине декабря 1936 г. от Николая Скоблина, бывшего белого генерала, проживавшего во Франции. Эксперты военной разведки после тщательного изучения донесений Скоблина начисто отвергли их как абсурдные. Гейдрих же не стал от них отмахиваться, рассудив: если не существует доказательств измены в Красной армии, значит, их нужно сфабриковать.
Фюрер тотчас же ухватился за идею Гейдриха. В преддверии нападения на Россию ослабление высшего руководства Красной армии было как нельзя более кстати. Правителей Германии, разумеется, меньше всего интересовали в этом смысле Ворошилов и его единомышленники. Удар наносился по одному из наиболее знающих и проницательных советских военачальников, умевших заглянуть в завтрашний день. Достаточно сказать, что еще в 1935 г. в статье, опубликованной «Правдой», Тухачевский разгадал, что «империалистические планы Гитлера имеют не только антисоветское острие. Это лишь удобная ширма для прикрытия реваншистских планов на западе (Бельгия, Франция) и на юге (Познань, Чехословакия, аншлюс)». А о том, что СССР надо быть готовым именно к внезапному нападению германской армии, маршал пророчески предупредил на сессии ЦИК СССР в 1936 г. Кроме того, фашистские главари учитывали, что он, не раз бывавший в Германии, хорошо знал возможности руководящего состава вермахта, имел четкое представление о сильных и слабых сторонах его организации и вооружения.
136